157 
Габриель страшно устала, пока бежала по сыпучему песку за своей сумочкой, вспотела и запыхалась. Она вытащила два фунта и сбросила кофту. Алекс окликнула ее, но Габриель не обратила внимания, помчалась обратно и снова полезла на высокие скалы. Мальчики еще не ушли. Поймать рыбу оказалось непросто, и Габриель все время кричала: «Дайте я, дайте я!» — боясь, что мальчики поломают рыбе плавники или схватят ее грубо и уронят на камень. Наконец один из мальчиков схватил скользкую извивающуюся рыбу, кое-как (Габриель закрыла глаза) подобрался к краю скалы и уронил рыбу в воду. Рыба погрузилась в море и уплыла, и у Габриель на душе невероятно полегчало. Мальчишки захохотали и спросили: «Если мы поймаем еще одну, вы ее у нас купите?» Габриель пошла обратно, счастливая, но озябшая без кофты.
Адам плавал кругами, плавал и плавал, звал и звал. Он потерял Зеда. Он увлекся и заплыл довольно далеко, ему было так весело играть с песиком в воде, он впервые так делал, то глядел, как песик плавает, то вез его на плече, то заплывал вперед и звал его. Зед так хорошо плавал, так радостно было на него смотреть. Волны постепенно становились выше, качка сильнее, на волнах появились острые гребни. Они темнели на фоне неба, тучка закрыла солнце, ветер срывал пену с гребней и хлестал ею, Адам наглотался воды, а Зед внезапно пропал из виду. Адам позвал, закричал от страха, продолжал звать и плавать. Песика нигде не было. Еще секунду назад он плыл рядом. А теперь исчез. Волны уже вздымались как холмы, закрывая всякий обзор. Адам мог только, всплывая на гребни, смотреть вниз во впадины, ужасные, темные ямы, где не было никакой собачки, а водяные брызги слепили ему глаза. Он изнемог — страдание, раскаяние, ужас, агония разлуки с обожаемым крохотным существом. Он с надеждой обманывался видом белых кудрявых клочков пены меж волнами. Он истерически завизжал. «Надо позвать на помощь, пусть они придут», — подумал он и чудовищно, чудовищно медленно стал пробиваться назад к далекому берегу.
Эмма пропустил девушек вперед. Без Тома он их стеснялся, а они явно стеснялись его. Они, словно школьницы, отпущенные с урока, умчались, смеясь (вероятно, над Эммой). Он пожалел, что поехал. На самом деле это место совсем не похоже на Донегал: море здесь тусклое, темно-синее, суша — бледных желто-серых тонов, а Донегал переливается всеми цветами. Но в До-негале ему больше не бывать. Он заметил, что Брайан заметил, сколько он выпил. «Я годами совсем ничего не пью, — подумал он, — а потом вдруг нажираюсь как свинья. Наверное, это потому, что я ирландец. Черт возьми, еще приходится думать о том, что я ирландец, как будто без этого мало забот. И что это на меня нашло — разговаривать с девушкой так фамильярно. Я про нее ничего не знаю; наверное, она сочла меня совершеннейшим хамом. И наверняка я выгляжу совершенно нелепо среди всех этих Маккефри. Даже хуже — жалко». Без сомнения, в их глазах, как в эту минуту — в собственных, он был одиночкой, без связей, без родни, без друзей, уныло прилепившимся к чужой семье. На самом деле вся эта семья, со всеми ее взаимоотношениями и проблемами, интересовала Эмму, и не только как продолжение Тома. Эмме раньше не приходилось наблюдать семьи вблизи, и их странности, ссоры, размолвки, любови, ненависти, неумелые сочувствия, невозможная, но неизбежная сплоченность завораживали его. Его завораживал Джордж. Но все это какой-то сложный спектакль. Эмме не суждено войти в семейство Маккефри. Невозможно, даже если дружба с Томом сохранится. Эмма вспомнил, как Том сказал: «Я тебя люблю». Теперь та сцена казалась ему наигранной. Любовь так слаба; ей не справиться с громадами повседневности, разделяющими таких разных, закрытых друг от друга людей. Потом Эмма вспомнил о матери, о том, как она была разочарована, что он приехал только на два дня. Но, спускаясь по желтому полю, Эмма понял, что на пляже что-то очень неладно. Кто-то кричал, все бегали. Он тоже побежал.
— Что такое?
Эмму обогнал Том, который бежал по песку, на ходу скидывая куртку.
— Зед потерялся. Адам взял его плавать в море и потерял.
Перл и Хэтти бежали, подтыкая юбки, Алекс бежала босиком, спотыкаясь. Брайан и Адам опередили всех. Явилась Руби и тоже побежала. Эмма помчался за Томом. Достигнув длинной песчаной вымоины, ведущей к месту, где Адам вошел в море, все начали срывать с себя одежду.
— А Зед не доплывет до берега? — спросил Эмма.
— Он его не увидит. И вообще, посмотри, какие волны, какие скалы. Он даже подплыть к берегу не сможет.
157 
