112 
— Его светлость примет вас немедленно, мисс Эвфемизм, — стало ясно, что и в обморок падать сейчас тоже не время.
О чём она думала, затевая всё это? И думала ли вообще?
Гленда проследовала за мужчиной в соседнюю комнату, которая была отделана тёмными дубовыми панелями и оказалась самым унылым и скупо обставленным кабинетом из всех, что ей доводилось видеть. Стандартный кабинет волшебника обычно был забит всякой всячиной от пола до потолка. А здесь даже письменный стол оказался девственно чистым, если не считать подставки для гусиных перьев, чернильницы, раскрытого номера "Анк-Морпорк Таймс" и… — её взгляд задержался на этом предмете так, что глаз не отвести — кружки с надписью "Лучшему Боссу На Свете", которая выглядела тут настолько неуместно, что казалась прибывшей из другой вселенной.
Ей тихо пододвинули кресло, и как раз вовремя, потому что когда сидевший за столом патриций поднял на неё взгляд, у Гленды подкосились ноги.
Ветинари задумчиво постучал себя пальцем по переносице и вздохнул.
— Мисс… Эвфемизм. Во дворце полным-полно людей, жаждущих встречи со мной, и это весьма влиятельные и важные люди, по крайней мере, они сами так считают. Тем не менее, мистер Барабантт любезно отыскал время в моём расписании, между Главным Почтмейстером и мэром Сто Лата, для встречи с юной поварихой, явившейся сюда в плаще поверх фартука и намерением, как было заявлено, «встретиться». Я согласился лишь потому, что уделяю большое внимание странностям, а вы, мисс Эвфемизм, ведёте себя весьма необычно. Чего вы хотите?
— А кто сказал, будто я чего-то хочу?
— Все хотят чего-то при встрече со мной, мисс Эвфемизм, даже если это всего лишь желание оказаться где-нибудь подальше.
— Ладно! Прошлой ночью вы подпоили капитанов и заставили их подписать те бумаги!
Ветинари смотрел на неё, не мигая. Это было хуже, чем… хуже всего, что можно вообразить.
— Юная леди, выпивка уравнивает в правах всё человечество. Алкоголь — лучший демократ в мире, если вам нравится демократия. Пьяный бродяга так же пьян, как и лорд, верно и обратное утверждение. Вы не замечали, что пьяницы всегда прекрасно понимают друг друга, вне зависимости от степени опьянения и различий в языке и культуре? Вы, несомненно, являетесь родственницей Августы Эвфемизм?
Вопрос, внезапно последовавший за восхвалением прелестей алкоголизма, ударил её, словно молоток между глаз, и разом спутал все мысли.
— Что? А. Ну, да. Верно. Это моя бабушка.
— В молодости она служила поварихой в Гильдии Убийц?
— Это так. Она любила шутить, что никогда не позволяла им использовать свои… — Гленда внезапно замолкла, но Ветинари завершил фразу за неё:
— …пирожные для отравления людей. И мы всегда подчинялись этому требованию, потому что, как вам наверняка известно, никому не хочется злить хорошую повариху. Она ещё с нами?
— Скончалась два года назад, сэр.
— Однако, будучи истинной Эвфемизм, вы наверняка обзавелись парочкой других старушек на замену? Ваша бабушка всегда была несгибаемым столпом общества, и вы, я уверен, продолжаете эту традицию, прихватывая для нуждающихся кое-какие лакомства?
— Вы не можете знать, только предполагаете. Но вы правы, я порой беру кое-что для престарелых леди, которым сложно часто выходить из дома. Это моя привилегия.
— Ох, ну разумеется. У каждой профессии есть свои маленькие привилегии. Я вот, например, уверен, что присутствующий здесь мистер Барабантт никогда в жизни не покупал скрепок. А, Барабантт?
Секретарь, до того занимавшийся приведением в порядок каких-то папок, при этих словах слабо улыбнулся.
— Послушайте, я всего лишь беру остатки… — начала Гленда, но Ветинари отмахнулся от оправданий.
— Вы здесь по поводу футбола, — напомнил он. — Вы были на банкете прошлой ночью, однако университет всегда ставит прислуживать гостям высоких девушек, а я привык обращать внимание на подобные несоответствия привычному порядку вещей. Следовательно, я делаю вывод, что вы самостоятельно решили пробраться на банкет, не отвлекая на подобные пустяки своё начальство. Зачем?
— Вы забрали у них футбол!
Ветинари сплёл пальцы рук и опустил на них подбородок, продолжая неотрывно смотреть на Гленду.
"Он хочет, чтобы я нервничала, — подумала она. — И это работает, о, как это работает".
Наконец, Ветинари прервал молчание.
112 
