5

Позвонив в дверь дома Вестов на следующий день в начале первого, Хани услышала громкий голос хозяина, приглашающий ее войти. Она открыла и увидела Джерри, который стоял в коридоре и ждал ее.

— Бог мой, вот это сюрприз! — с восхищением воскликнул он. — Причем безумно приятный.

Удовольствие теплой волной омыло тело Хани с головы до ног, заставив ее покраснеть. Собираясь на эту встречу, она, уступив внезапному порыву, распустила волосы, слегка подкрасилась и брызнула на себя духами.

Прислонившись к дверному косяку, Джерри сосредоточенно разглядывал ее. Его внешность тоже претерпела немалые изменения. Джинсы, по-прежнему плотно облегавшие бедра, были украшены плетеным кожаным ремнем. Трехдневная щетина исчезла. Рукава серого свитера, закатанные по локоть, открывали мускулистые руки, покрытые короткими темными волосками. Вся одежда ладно сидела на нем, словно выставляя напоказ стройную, гибкую фигуру. При мысли о том, какое тело скрывается под одеждой, Хани почувствовала, как трепет пробежал по позвоночнику.

— Спасибо за приглашение, — пробормотала она, отводя взгляд. — Куда поставить корзинку с ланчем?

— Отнеси его на кухню, Медок. — Джерри вошел в кухню следом за ней, пристроив больную ногу на табурет.

Хани поставила корзинку на стойку и замерла, поймав на себе его пристальный взгляд. Его глаза беззастенчиво обежали ее тело и остановились на груди, заставив ее пожалеть о том, что она не решилась надеть что-нибудь более сексуальное, а не свитер, что был на ней. Словно проникая через ткань свитера, ей передавалось ласковое тепло взгляда. Хани раздосадовано подумала, что реагирует, как какая-нибудь зеленая школьница, а не взрослая женщина, имеющая девятилетнего сына.

Дабы скрыть смущение, она принялась выкладывать из корзинки еду. Это было нелегко под пристальным взглядом хозяина дома, который напряженно, словно хищник за жертвой, следил за каждым ее движением.

Множество разных мыслей проносилось в голове у Хани. Нервы ее натянулись, какая-то странная внутренняя дрожь прокатилась по телу. Ее злило и раздражало, как легко, без малейших усилий, Джерри Вест повергает ее в трепет и напряженное ожидание, тогда как сама она не была уверена, что готова к такого рода сильным чувствам. Озорно вздернутая бровь, несколько небрежно брошенных слов, призывный взгляд — и вот он уже властвует над ее душой и телом, заставляя сердце учащенно биться, затмевая разум, учащая дыхание. У Хани возникло мгновенное желание швырнуть корзину с едой на пол и убежать из этого дома. Но, вспомнив несчастное лицо сына, все в синяках и ссадинах, она попыталась взять себя в руки.

— Ты рассердилась, Медок? — проворковал он. — Ты настолько чувствительная?

— Я обещала сыну, что приду на этот ланч, чтобы поговорить с тобой, потому и пришла. Я хотела сказать, что Люк еще очень мал, у него нет отца и ему не под силу одному справляться с теми проблемами, с которыми так успешно справляется твой сын.

— Не волнуйся, все уже позади. Я все объяснил Рею. А если ты приведешь ко мне Люка, я и его научу защищаться.

— В том-то и дело, что этого я как раз и не хочу. Не хочу, чтобы он учился драться, пусть только твой сын прекратит приставать к нему. По твоей милости Рей затаил на меня обиду, а ведь я не стреляла в тебя, и ты это прекрасно знаешь.

— Однако в том, что произошло, есть и твоя вина, согласись. Со мной никогда ничего подобного не случалось, хотя я держу в руках оружие с десяти лет.

— Что ж, такой срок впечатляет. А ты сказал мальчику, что это не я в тебя стреляла, а ты сам ранил себя?

— Успокойся, Медок, не поднимай перышки. Конечно, сказал.

— Однако не преминул добавить, что виной тому была я.

— Сказал правду. К тому же я объяснил Рею, что ты спасала сокола.

Хани вспомнила, какие ругательные словечки употреблял Рей, подражая отцу, как пытался защитить его, как сильно нуждался в его одобрении.

  25