63 
– Завтра придется вылетать.
Антон машинально хлопнул рукой по карману рубашки, где лежал паспорт. У него была привычка засовывать билет под обложку паспорта.
– Хорошо хоть, не за границу лететь, иначе бы таможенники тебе бинты раскрутили, – засмеялся Краснов. Я прошлый раз летал, так таможенники на досмотр из очереди мужика потащили. Сам худой, а живот у него как бочка. Думали, контрабанду везет. А он просто пиво любит, весь полет сидел и ругался.
Марина глядела на покрасневшее после вчерашней пьянки лицо мужа, на мешки под глазами. Вспомнился сегодняшний храп Сергея, не дававший заснуть до самого утра, и, вскинув голову, она произнесла:
– Краснов, заправки-то твои потом будут.
Что ты друга в Ханты-Мансийск гонишь? Куда ему, забинтованному? Еще как плохо в дороге станет, а он с деньгами.
Сергей задумался. То, что Антон больной полетит за тысячи километров, его особо не волновало. Деньги легко не даются. Но мысль о том, что с собой у Полуянова окажется наличкой две сотни тысяч баксов, заставила сердце дрогнуть.
– У тебя же спина болит, – сочувственно произнес Краснов.
Ему вспомнилась давняя история, случившаяся еще на заре их экономической деятельности. Советские деньги стремительно падали в цене, возили их чемоданами, огромными баулами. Пачки, перетянутые аптечными резинка-. ми, сбрасывали в дорожные сумки, трамбовали коленом и задергивали молнию замка. Вот с такой сумкой, весившей килограммов восемьдесят, Краснов и оказался в Пулково. Деньги в тот же день надо было доставить из Питера в Москву. Когда молод, о здоровье не задумываешься. Краснов выволок сумку с помощью пожилого водителя из багажника такси и резко закинул на плечо. В глазах потемнело, посыпались искры. В спине над крестцом что-то хрустнуло. Краснов почувствовал, что даже пальцем ноги пошевелить не может от нестерпимой боли. Такси уехало, мимо сновали люди. Краснов стоял, как бронзовый монумент, не в силах пошевелиться. Сумку с бабками не бросишь и шага не сделаешь. И время тикает, посадка объявлена. Доверить кому-либо такую сумку не позволяли совесть и страх. И тащить ее в аэропорт не было здоровья.
Этот кошмар преследовал Краснова несколько лет. Он боялся поднимать что-либо тяжелое, спину берег. Тогда он все-таки доволок деньги до самолета. В Москве, слава богу, встретили, деньги поехали по нужному адресу. Краснова на носилках из аэропорта отвезли прямо в больницу, где пришлось проваляться почти неделю, пока врачи вправили диск.
– Наверное, ты права. – Сергей уперся локтями в щит и взглянул сначала на супругу, затем на Полуянова.
Тот сидел с отрешенным лицом, и мысли его были где-то далеко.
– Видишь, какая у меня жена? – не без гордости пробормотал Краснов. – О деле думает, а мужа ей не жалко.
– А если случится, как тогда в Пулково? – Марина историю знала.
– Я об этом и подумал. Везти-то тебе не восемьдесят килограммов, да и спина тебя уже не беспокоит. Но учти, мне там пить придется.
– Если не у меня на глазах, пей хоть как свинья.
– Значит, и гулять мне можно, когда ты не видишь?
– Делай что хочешь, Краснов, лишь бы я не знала, – Марина поднялась и пошла в вагончик собирать вещи.
– Давай услуга за услугу: если ты не передумал лететь вместо меня, я тебя в аэропорт завезу и с самолета встречу. Так будет спокойнее, – задумчиво произнес Полуянов, переворачивая граненый стакан с кофейной гущей на блюдце.
Краснов наблюдал за приятелем со скептичным выражением лица, сузив глаза.
– Что, суеверным стал?
– От такого и слышу, – блюдце приклеилось к стакану, пришлось тряхнуть.
– Ну, и что ты там увидел? – спросил Краснов.
– Попробуй угадай, – отшутился Полуянов, вглядываясь в очертания.
– Вот так вроде фига получается, к тебе пальцем повернутая, а если вот так, на слона смахивает. А вот так.., я показывать не буду, очень пикантно выглядит.
Полуянов же видел совершенно другую картину. Пятно кофейной гущи казалось ему клубящейся грозовой тучей, в нескольких местах рассеченной ломаным зигзагом молнии.
– Ерунда какая-то, – сказал он, указательным пальцем отталкивая блюдце.
– Ты бы еще карту кинул.
– Карты не кидают, кидают в картах. И еще кидают на бабках.
– Вот ты, Полуянов, такой деревенский из себя, а такой смышленый. И где это ты всего нахватался?
– Жизнь научила.
– Мужика, который тебя к мельнику водил или как его там, та же жизнь учила, но что-то толку из него не вышло. Тебя послушать, вы с ним вместе одни университеты кончали, одни у вас преподаватели.
63 
