67 
Стюардессы катили по проходу сервировочный столик, предлагая пассажирам завтрак.
Краснов уже успел познакомиться с попутчиком.
Того звали Савелий Иванович, работал он по поставкам нефти – финансовым инспектором.
– Я вас первый раз на этом рейсе вижу, – говорил Савелий Иванович. – Случайные люди здесь редко попадаются. Ханты-Мансийск – не курорт, чтобы туда без дела летать. А у кого одна сделка наметилась, за ней и другая последует.
Вы же по делу летите, не к родственникам?
– К друзьям.
Стюардесса склонилась к Савелию Ивановичу как к старому знакомому и сказала только ему:
– Доброе утро.
– Мне, как всегда, апельсиновый сок и два пустых стакана. Вы же не откажетесь?
– Не только не откажусь, но даже и предложу, – обрадовался Краснов. Он-то уже начинал опасаться, что попутчик попался непьющий, а в одиночестве Краснов пить не умел. – Мне чего-нибудь поесть. Что у вас там?
– Советую курицу.
– На меня не смотрите, я в полете не завтракаю. Да и курица для моего желудка достаточно острая. В моем возрасте нужно беречься.
Столик поехал дальше. Из портфеля Савелий Иванович извлек плоскую бутылку коньяка и ловко свернул пробку.
– Это хороший коньяк, – предупредил финансовый инспектор, – мне его специально из Армении привозят.
– Я только попробую, – Краснов остановил руку финансового инспектора. Золотая жидкость лишь закрыла донышко.
– Вы не любитель коньяка?
– Почему же!
Себе Савелий Иванович налил чуть больше.
– За знакомство и за удачный полет!
Коньяк оказался хорошим, мягким и ароматным.
– Давно такого не пробовал, – покачал головой Сергей Краснов, отпуская комплимент хозяину плоской бутылки.
Немного поговорили, и Савелий Иванович взялся за горлышко бутылки.
– На этот раз чуть больше?
– Теперь я угощаю, если не побрезгуете. Мой продукт еще более экзотический, чем ваш.
– Позвольте угадать? Виски.
– Холодно, – улыбнулся Краснов.
– Ром?
– Снова не угадали. Могу дать наводку: ваш коньяк доперестроечными временами отдает, в хорошем, конечно, смысле. Умели некоторые вещи делать. А мой продукт еще древнее. Не обращайте внимания на бутылку.
Краснов раздвинул ноги и вытащил большую литровую бутылку с этикеткой «Мартини». Свернул пробку и дал понюхать попутчику. Тот глубоко вздохнул и блаженно закатил глаза:
– Порадовали старика. Давненько я не пил настоящий хлебный самогон.
– Угадали, хлебный, если производитель не врет. Учтите, покрепче вашего коньяка будет.
Сколько вам?
– Сколько не жалко.
– Бутылка большая, могу полный стакан налить. Но вы же говорили, желудок беречь надо?
Не могу грех на душу взять.
– Вы наливайте, я скажу.
Оказалось, Савелий Иванович ведет для себя обратный отсчет:
– Девять, восемь, семь… Хватит, – выдохнул он, когда в стакане было чуть больше половины. – Для начала самое то. Последний раз самогон я пил, – финансовый инспектор задумался, наморщил лоб, – в восемьдесят восьмом году, когда на родину ездил.
– Тогда за родину.
Стаканы сошлись.
По салону самолета распространялся мягкий, щекочущий ноздри запах самогона. Пригубив, Савелий Иванович задержал жидкость во рту, пошлепал губами и с шипением выдохнул:
– Хорош!
– Могу вас заверить, – пообещал Краснов, – назавтра голова не болит, словно и не пил.
– Верю.
Все же выпивать все залпом Савелий Иванович не рискнул. Цивилизация сделала свое подлое дело, и мужчина приобрел культуру питья.
– Такой даже грех запивать, грех заедать. Так бы и сидел. Вновь молодым себя почувствовал.
– Я первый раз самогонку только в институте попробовал, когда познакомился с приезжим парнем. Мы и теперь дружим. Сейчас мы партнеры по бизнесу, а тогда он был простым деревенским заучкой, одеваться не умел, да и откуда у него деньги? Но хватка у него! У меня такой нет. Я могу отказаться от сделки, он никогда ни от чего не отказывается. И все доводит до конца.
– Вы чем занимаетесь? – спросил Савелий Иванович.
– Бензин, дизтопливо, заправки.
Пожилой мужчина улыбнулся:
– Вы и в молодости хотели стать бизнесменом?
– Такого слова тогда мы и не знали. Бизнесмены, они в Америке были, в Европе. А я хотел, – Краснов улыбнулся, – летчиком стать. Слава богу, отец отговорил в летное поступать. Сейчас бы не меня везли, а я бы за штурвалом сидел.
67 
