Особенно,... 
94 
Он вдохнул теплый детский запах ее волос и прошептал:
— Я очень люблю тебя, малыш. Если захочешь, мы будем жить в Москве. Я продам дом и квартиру, это большие деньги. Купим теплую дачу неподалеку от города, с ванной и с камином. А хочешь, вообще уедем в Америку. В Нью-Йорке есть одна частная клиника, меня приглашали туда работать. Если твои родители согласятся, возьмем их с собой. Как ты думаешь, они согласятся?
— Не знаю… — еле слышно прошептала Маша.
— Мы попробуем их уговорить. Или останемся в Москве. С работой у меня не возникнет проблем. Ты закончишь институт, потом родим с тобой ребеночка. Как ты думаешь, кто у нас получится, девочка или мальчик?
Громыхнуло еще раз, прямо за стеной сарая. Стены сильно задрожали. Маша что-то прошептала в ответ, но Вадим не расслышал. За спиной раздалось легкое потрескивание, запахло дымом. Вадим понял — стена сарая загорелась. Еще немного — и вспыхнет сухая стружка на полу.
«Что сработает первым? Огонь или дым? — подумал он. — Хорошо, если мы задохнемся угарным газом. Это не больно. Тогда мы не почувствуем огня. Неужели они забыли о нас? Чем сгореть заживо, лучше уж пусть пристрелят!»
— Ляг на пол! — крикнул он Маше в ухо, они уже не разбирали слов из-за грохота взрывов и близких автоматных очередей.
Тяжестью своего тела он попытался откатить ее подальше от той стены, которая загорелась снаружи. Когда наконец обоим удалось перебраться к другой стене сарая, еще не тронутой пламенем, дым повалил клубами, сквозь щели между бревнами стали прорываться сначала шипучие искры, потом вспыхнул огонь. Затлела стружка на полу.
«Может, попытаться взломать дверь? — в отчаянии подумал Вадим. — Если им не до нас в этой бойне и снаружи нет стражи, мы могли бы выползти…»
И тут дверь открылась. От сквозняка стружка на полу вспыхнула. На пороге показалась мощная фигура Максуда с автоматом наперевес. Слонопотам закашлялся от дыма и начал озираться по сторонам. Он их пока не видел, и Вадим, закрыв Машу своим телом, шепнул ей на ухо:
— Не дыши. Сдержи кашель. «Пусть он подумает, что мы уже мертвы, что задохнулись дымом. В горящий сарай он не решится войти…» — надежда, конечно, слабая, но что делать!
Максуд действительно ничего не видел. Его глаза слезились от дыма. Он стал методично, наугад прошивать все пространство сарая автоматными очередями. Вадим чувствовал, как Маша дрожит и давится кашлем. Он сам еле сдерживал этот особый удушливый кашель, который возникает от едкого дыма. Стрельба на минуту прекратилась — Максуду требовалось перезарядить автомат. Но тут же раздалась еще одна очередь и вслед за ней тяжелое, мягкое падение тела. Приподняв голову, Вадим различил в отсветах огня огромную фигуру на горящем полу. Огонь, ползущий по стружке, задержался, обтекая тело. К запаху дыма примешался сладковатый, тошный запах тлеющих тряпок и обгорающей человеческой кожи.
— Эй, есть кто живой? — услышали они молодой голос, говоривший по-русски без всякого кавказского акцента.
На пороге сарая стоял спецназовец в камуфляже.
— Да! — крикнул Вадим. — Помогите нам, мы связаны!
— Где вы? — Парень шагнул в сарай. — Ни хрена не видно!
— Здесь мы, здесь! — жалобно подала голос Маша.
Одним прыжком спецназовец подскочил к ним, ножом перерезал веревки на ногах.
— Идти можете? — спросил он, помогая им подняться.
— Да, — ответил Вадим, — только мы в наручниках. У убитого могут быть ключи.
— Некогда! Некогда искать! Сейчас все вспыхнет к едрене фене, — прокричал парень, давясь кашлем.
Они выбежали из сарая, спецназовец на бегу вздернул автомат и дал дугу очереди по шевелившимся впереди кустам. Оттуда в ответ застрекотала бесконечная очередь.
— Да пригнись ты, Мария Кузьмина, — крикнул спецназовец, — голову прямо под пули подставляешь.
Всему отряду сообщили по связи имена и приметы заложников. Их стали искать сразу, как только вошли в село. Найти уже не надеялись, но младший лейтенант Василий Блинов, пробегая мимо загоревшегося сарая на краю села, увидел, как огромный чечен поливает очередью наполненный дымом сарай, и тут же догадался, кого он может там достреливать. Василий не ожидал увидеть их живыми. Но повезло. И им, и ему. Полкан из Москвы сказал по связи, что за живых заложников повысит звание, как и за живого Ахмеджанова.
Сарай у них за спиной полыхал уже со всех сторон открытым пламенем. Вокруг трещали очереди, тарахтели отдельные пистолетные выстрелы. Что-то тонко и длинно просвистело рядом.
94 
