Особенно,... 
100 
Потапчук прекрасно понимал, что как сам он не любит свое начальство, так и его подчиненные не жалуют его, не любят и боятся, но вынуждены изображать почтение и преданность.
– Противно все это, – пробурчал генерал себе под нос, подведя итог своим невеселым размышлениям.
И тут вдруг ожил телефонный аппарат, но не тот, по которому только что звонил директор ФСБ, а городской, номер которого не значился ни в каких справочниках, и по которому генералу звонили только очень близкие и очень нужные люди. Не успел еще смолкнуть первый звонок, как Потапчук с надеждой схватил трубку и прижал к уху.
– Слушаю, – негромко произнес он.
– Добрый день, Федор Филиппович, – послышался немного усталый голос Глеба Сиверова. – Как ваше здоровье?
– Да ничего, – в тон ему ответил генерал, – пока еще жив.
– У меня есть для вас новость.
Лицо генерала Потапчука мгновенно приобрело такое выражение, словно он вместо своей привычной зарплаты получил из кассы увесистый чемодан с деньгами.
– Да что ты говоришь!
– Так, мелочь, – ответил Глеб Сиверов, – но тем не менее кое-что любопытное есть. И мне нужна встреча с вами. Или, скорее, эта встреча нужна вам. – Скромностью Сиверов не страдал, но произнес это так беззаботно, что Потапчук не мог обидеться.
– Ты сейчас где?
– Не важно, где я, – пробормотал Глеб, – просто нам надо встретиться. Вы ведь обещали привезти документы по картинам.
– Они тебе нужны?
– В принципе, нет. Сейчас мне нужны вы, мне есть что сказать вам.
– Через тридцать минут я буду там же, где и вчера.
Слышишь, там же, где и вчера.
– Слышу, слышу, – устало бросил Глеб. – Если придете раньше меня, сварите кофе.
Генерал Потапчук улыбнулся. Когда Глеб Сиверов говорил о кофе, это означало, что есть надежда, что не все потеряно, что дела идут неплохо.
– И тебе не стыдно заставлять меня, старого человека, варить тебе кофе?
– Дело того стоит.
– Ладно уж, так и быть, сварю, эксплуататор.
Хоть генерал Потапчук и говорил немного обиженным тоном, но в душе понимал: попроси его Слепой подать кофе ему в постель, он, пожилой человек в генеральских погонах, сделал бы и это. Слишком уж незаурядным человеком был агент по кличке Слепой, слишком необычным. Вот ведь – все управление, а там не одна сотня людей, ничего не могут сделать, а он один что-то, да сумел.
«Либо он очень везучий, либо очень талантлив, может, даже гениален, а гению многое прощается», – подумал Федор Филиппович, опуская трубку на рычаг бережно, как почтенный писатель положил бы на стол свою дорогую авторучку.
Генерал с облегчением вздохнул, а его указательный палец уже вдавил в панель кнопку селектора.
– Машину к подъезду, немедленно.
Затем он нажал соседнюю кнопку и, выдав нагоняй своему помощнику за нерасторопность, сообщил, что на совещание к директору ФСБ он не едет и будет отсутствовать часа два или три. Если случится что-нибудь уж совсем неординарное, тогда его можно будет побеспокоить, номер телефона помощнику известен. Но это только в случае пожара, землетрясения или коммунистического путча…
* * *
Шестое чувство подсказывало Глебу Сиверову, что он на единственно верном пути, что та информация, которую ему выдал Василий Антонович Скуратович, старый, трясущийся, выживший из ума человек, просто уникальна и, возможно, эта единственная ниточка, ухватившись за которую можно распутать этот туго сплетенный клубок и разгадать тайну исчезновения картин.
От нервного возбуждения Глеб даже покусывал губы.
До конспиративной квартиры он добрался намного раньше генерала Потапчука – ведь звонил он из телефона-автомата, висевшего на стене дома, в каких-то ста шагах от квартала, где находилась квартира.
И просьба Глеба сварить кофе была, разумеется, шуткой. Сиверов сам приготовил кофе по своему любимому рецепту и, поджидая генерала, сидел в кресле, зажав между пальцами левой руки зажженную сигарету, смотрел на легкие клубы пара над колбой и вдыхал аромат густого южного напитка.
Ключ в двери повернулся почти бесшумно, и смазанные петли не скрипнули. Но Глеб слышал шаги генерала Потапчука, когда тот еще топтался на площадке, отыскивая в кармане плаща нужный ключ.
Поэтому он как сидел в кресле, так и остался в прежней позе, лишь голову повернул.
– Ты уже здесь? – изумленно воскликнул генерал.
– Здесь, Федор Филиппович.
– А кофе пахнет! – с вожделением, как голодный о куске жареного мяса с луком, вздохнул Потапчук и добавил, подражая Глебу Сиверову:
100 
