61 
Внезапно женщина открыла ридикюль и вытащила старое кольцо и перстень.
— Возьмите их, пожалуйста, — сказала Серена и передала их мужу, надеясь, что он расценит это как жест доверия.
Правда, это уже не имело никакого значения. Все, что принадлежало ей, отныне стало и его собственностью, с которой он мог поступать так, как ему заблагорассудится. Включая и ее тело.
Френсис взглянул на кольца.
— Что я должен с ними сделать?
— Избавиться от них каким-нибудь способом.
Серена намекала на его предложение продать их, но, к ее великому изумлению, он приоткрыл окно кареты и швырнул их в придорожный кустарник.
— Эй-эй! — взвизгнула Арабелла. — Ты совсем свихнулся, Френсис?
Он громко захлопнул окошко.
— Я выдам Серене их стоимость деньгами.
— Я очень надеюсь на это, но если уж тебе взбрело в голову швырять их куда попало, то швыряй в мою сторону. Я нашла бы им применение.
Френсис бросил на нее циничный взгляд.
— У тебя и так денег куры не клюют.
— Лишних денег не бывает.
А Серена задумалась, что заставило его выбросить кольца. Если бы она не держала их на черный день, то она и сама бы вышвырнула их. Но у него-то не было причин ненавидеть их.
— Кстати о деньгах, — воинственно произнесла Арабелла, — когда мы приедем в Лондон, я прикажу моему стряпчему составить бумаги, чтобы обеспечить финансовое благополучие Серены.
Серена испуганно ойкнула, но ее муж спокойно ответил:
— Конечно. Но их составит мой адвокат. А твой сможет пройтись по ним критическим взглядом, если ты не доверяешь мне.
Затем Френсис вытащил сложенную вдвое бумагу и передал Серене.
— И это тоже вам. Для личных нужд.
Это был чек на три тысячи гиней, подписанный его именем.
— Но зачем они мне, милорд? — спросила Сере на с нотками страха в голосе. Плата за ее безрассудное поведение? За услуги шлюхи? Значит, столько стоит первоклассная шлюха? Она терялась в догадках.
— Пожалуйста, называйте меня Френсисом, — резко сказал он.
Серена подняла на него глаза, ей так хотелось крикнуть: «Будьте же добры ко мне!»
Но она знала, что не заслужила его доброты.
— Ну ладно, пусть будет Френсис, — вздохнула женщина. — Так для чего этот чек?
— Ни для чего. Это ваши деньги, я их получил от ваших братьев.
— Но как?..
— Пари.
— Боже милостивый, — восхитилась Арабелла, — как умно ты все устроил. Было бы дьявольски трудно заполучить их, таскаясь по судам. А как насчет драгоценностей Серены?
— Я не хочу даже вспоминать о них, — тут же вмешалась Серена.
— Ну так вот, дорогая, — твердо ответила практичная Арабелла. — Напрасно ты так легкомысленно относишься к своей собственности. Эти драгоценности куплены и подарены тебе во время замужества. Никто другой не имеет на них права. Мы проконсультируемся у адвоката.
— Пожалуйста, не предпринимай ничего вопреки желаниям Серены, — охладил ее пыл Френсис.
Серена коснулась руки воинственной старушки.
— Я полностью удовлетворена деньгами.
Арабелла фыркнула в негодовании от такой глупости.
Серена, однако, просто опьянела от радости и облегчения, что никогда больше не увидит этих пакостных побрякушек. Чек решал все ее финансовые проблемы. Она аккуратно положила чек в ридикюль и стала слушать, как Арабелла деловито обсуждала с Френсисом, какие документы необходимо оформить теперь, когда он был женат.
Серена знать ничего не знала ни о каких документах и финансовых соглашениях во время первого брака. Для нее замужество означало заточение в деревне, а все, что было ей необходимо, покупалось и присылалось помимо ее воли. Так что весь этот разговор о карманных деньгах и чеках на всякие мелочи, а также о деньгах на ведение хозяйства был пугающей новостью. Практически она осталась столь же невежественной в таких вещах, как и в пятнадцать лет.
Лорд Мидлторп взглянул на нее.
— Вас это устраивает, Серена?
— Да, вполне, — ответила она, скрывая страх. — Если будут составлены письменные обязательства, может быть, я посмотрю их.
— Непременно, — твердо заявила Арабелла. — И не теряй голову, девочка. Если ты превратишься в глупую гусыню, я тотчас умываю руки.
На этом разговор прекратился. Серена уставилась в окошко на блеклый зимний пейзаж, охваченная тревогой из-за новых, свалившихся на нее обязанностей.
Несмотря на то что ее мать умерла, когда ей было восемь, хозяйственными делами по дому она никогда не занималась. Ее отец нанял экономку, которая заботилась обо всем. Теперь, умудренная жизненным опытом, она понимала, что миссис Дорси, вне всякого сомнения, зарабатывала свое жалованье главным образом в постели сэра Малькольма Олбрайта. Но она содержала Гроув-Хаус в прекрасном состоянии.
61 
