134 
— Я дико растеряна, но ни секундочки не сожалею, что наше Запечатление с Афродитой закончилось раз и навсегда. А теперь посиди спокойно и дай мне сделать дело.
Рефаим послушно замер и позволил ей заняться его искалеченным крылом.
Стиви Рей первая со свистом втянула в себя воздух и взвизгнула от боли. При этом она побелела, как полотно и начала мелко-мелко дрожать.
— Ой, больно-то как… Ой, божечки, как же больно!
Рефаим уставился на нее.
— Ты это чувствуешь ?
— К сожалению, да. Знаешь, это даже хуже, чем гореть заживо. — Она посмотрела ему в глаза и тихо спросила: — Оно заживет?
— Заживет.
— Но? — уточнила Стиви Рей, почувствовав, что ответ не полон.
— Но я вряд ли смогу летать.
Стиви Рей беззвучно ахнула.
— Это плохо, да? Очень плохо?
— Да.
— Ой, ну не надо раньше времени опускать руки! Может быть, все еще не так. Если ты вернешься со мной в Дом Ночи, то я…
— Я не могу вернуться туда.
Ему не нужно было повышать голос, чтобы она поняла — это окончательное решение.
Но она не желала этого понимать.
— Ой, божечки, да я когда-то тоже так думала, но вернулась ведь! И они меня приняли. Ну, не все, конечно, но некоторые!
— Я — другое дело, и ты отлично это знаешь.
Стиви Рей опустила глаза. Плечи ее сгорбились, руки бессильно упали.
— Ты убил профессора Анастасию. Она была очень хорошая, правда. А ее муж, Дракон, убит горем. Он не знает, как ему жить без Анастасии.
— Я делал то, что должен был делать. Я сын своего отца.
— Твой отец бросил тебя, — напомнила Стиви Рей.
— Я разочаровал его.
— Ты чуть не погиб!
— Он все равно был и остается моим отцом, — тихо ответил Рефаим.
— Послушай, Рефаим… Вот это наше Запечатление. Ты его чувствуешь? Или это только я одна изменилась?
— Изменилась?
— Ну да. Я раньше не чувствовала твою боль — а теперь чувствую. Я не могу сказать, о чем ты думаешь, зато чувствую тебя. Мне кажется, что я смогу почувствовать, где ты и что с тобой происходит, даже если ты будешь далеко-далеко от меня. Это странно. Это совершенно непохоже на то, как у нас было с Афродитой, но это так. А с тобой что-нибудь такое тоже произошло?
Рефаим долго молчал, собираясь с мыслями, а потом очень смущенно пробормотал:
— Я чувствую ответственность за тебя. Как будто должен тебя защищать.
— Ой, да ты и так меня защищал! — зарделась Стиви Рей. — Ты же спас мне жизнь до всякого Запечатления!
— Это был долг. Теперь все по-другому.
— Как?
— Так. Сейчас мне страшно при одной мысли о том, что ты могла умереть, — с нескрываемым раздражением признался Рефаим.
— И все?
— Нет. Да. Не знаю! Я не привык к этому! — он в бешенстве ударил себя кулаком в грудь.
— К чему?
— К тому, что я чувствую к тебе. Я не знаю, как это назвать.
— Может, назовем просто дружбой?
— Не назовем! Это невозможно.
Стиви Рей лукаво ухмыльнулась.
— Вот ты не поверишь, но мы совсем недавно говорили об этом с Зои! Знаешь, что я ей сказала? Порой то, что нам кажется невозможным, в жизни оказывается совсем не однозначно черно-белым.
— При чем тут черное и белое? Речь о добре и зле. Мы с тобой находимся на разных чашах весов во всемирном равновесии добра и зла.
— Ой, ну кто сказал, что так будет всегда? Ты же можешь перепрыгнуть со своей чашки на мою!
— Я — сын своего отца, — глухо ответил Рефаим.
— Вот интересно, и чем это обернется для нас?
Прежде чем он успел ответить, из узкой щели в земле донеслись громкие перепуганные крики.
— Стиви Рей! Ты здесь?
— Это Ленобия, — шепнула Стиви Рей.
— Стиви Рей! — раздался второй голос, на этот раз мужской.
— О, черт! Это Эрик. Он знает ход в туннели. Если они полезут туда, им не сдобровать!
— Они сумеют прикрыть тебя от солнца?
— Думаю, да. Они же не хотят, чтобы я поджарилась!
— Тогда отзовись и уходи вместе с ними, — решил Рефаим.
Стиви Рей сосредоточилась, помахала рукой — и узкая щель над их головами вздрогнула и расширилась. Стиви Рей прижалась спиной к земле, сложила руки рупором и крикнула:
— Ленобия! Эрик! Я тут!
Потом повернулась к Рефаиму, уперлась руками в земляную стену по обе стороны от его головы и зашептала:
— Спрячь его ради меня, Земля. Пусть они его не увидят, пожалуйста! — Затем она легонько пихнула землю, и за спиной пересмешника образовалась неглубокая ниша, в которую он нехотя спрятался.
134 
