Особенно,... 
101 
– Или помоги мне, или идем со мной прямо сейчас. Надо предупредить сестру и мать, что я уеду на рассвете.
Она хмуро поглядела на него и заметила:
– Это похоже на угрозу.
– Ничуть! Совсем не похоже. Это откровенный шантаж.
Бригид взглянула в бирюзовые глаза воина, и ее голос перестал быть шутливым:
– Я боюсь, Ку.
– Чего?
– Неудачи... и успеха.
Он медленно кивнул, чем немало удивил собеседницу, потом проговорил:
– Ты не хочешь отправляться в царство духов. Я все понимаю и сожалею, что мне приходится просить тебя об этом. Если бы существовал другой способ...
– Нет, – поспешно сказала она. – Меня беспокоит другое. Я боюсь того, что могу там обнаружить. – Последние слова кентаврийка проговорила едва слышно.
– Ты знаешь, что там обнаружишь. – Лицо Кухулина побледнело, но он не отводил от нее пристального взгляда. – Всего лишь меня, Бригид. Разрушенный, бестелесный, какой угодно, но это буду всего лишь я.
– Это меняет меня, Ку. Я чувствую, – сказала она.
– Я знаю... Я... – Его голос звучал сдавленно. – Прости меня за то, что просил тебя об этом.
Она посмотрела ему в глаза и внезапно почувствовала себя виноватой.
«Кухулин молит о жизни. Я должна отбросить свои ребяческие страхи и помочь ему. В моих жилах всегда текла кровь могущественной шаманки. Теперь эта наследственность наконец-то мне пригодится. Я сумею использовать ее, чтобы вернуть Кухулина к жизни».
– Тебе не за что просить прощения. Я просто глупая. Давай сделаем это. – Она оглядела комнату. – Подбрось веток в очаг, а свечи, я думаю, будут только мешать.
Кухулин быстро двинулся от свечи к свече, погасил их, потом вернулся к очагу и стал подбрасывать ветки в огонь. Пламя взметнулось вверх, танцуя и потрескивая.
Затем он встал, нервно потер руки и спросил:
– Что дальше?
Бригид хотелось завизжать. На этот вопрос у нее, как и у него, не было ответа. Но Кухулин смотрел на нее так, что она смолчала.
«Он рассчитывает на меня. Не знаю, почему это так, но мне предназначено помочь ему».
– Нам надо лечь, – сказала она, вздохнула и отошла к перине.
Кентаврийка согнула ноги, откинулась назад и оказалась почти в том же самом положении, в котором лежала, когда Кухулин ворвался в комнату.
Бригид поглядела на воина, который все еще стоял перед очагом, и сказала:
– Ку, тебе не придется отправляться в иной мир, но ты должен быть расслаблен и готов принять свою душу, когда она вернется. Мне кажется, для этого лучше всего прилечь.
– Куда?
Она чуть закатила глаза и указала на пустующее место рядом с собой.
– Я собираюсь на поиски осколка твоей души. Можешь не бояться. Ляг рядом со мной.
– Я не боюсь, только... – Он запустил руку в волосы. – Во имя Богини, я волнуюсь, не знаю, что делать!
– Постарайся лечь.
Кухулин кивнул, что-то пробормотал, скользнул на перину рядом с охотницей, улегся на спину, скрестил руки, но тут же снова выпрямил их.
– Не знаю, куда девать ладони, – сказал он, не глядя на нее.
– Мне все равно, куда ты их денешь, главное, лежи тихо.
– Прости, – проговорил воин.
Она повернула голову так, чтобы видеть его.
– Сейчас я расслаблюсь и отправлюсь на то самое место, куда иду, когда готовлюсь к охоте. Затем двинусь дальше в... по следу. – Кухулин удивленно поднял брови, тогда кентаврийка недовольно пояснила: – Я сумею это сделать, только если буду вести себя так же, как во время охоты.
Он поднял руки, словно отражая нападение, но сразу опомнился, крепко прижал их к бокам и осторожно проговорил:
– Что бы ты ни делала, мне это нравится.
– Ой, перестань! – отмахнулась она.
– Что перестать?
Бригид приподнялась на локте, указала подбородком на его напряженные руки и неподвижное тело.
– Ты ведешь себя так, словно никогда раньше не оказывался в постели с женщиной.
На этот раз воин вздернул только одну бровь. Губы Кухулина дрогнули, когда он попытался скрыть улыбку.
– Значит, ты хочешь меня расслабить именно так?
Она хмуро взглянула на него и пробубнила:
– Разумеется, нет.
«Я не стану думать о том, что он рядом, так близко, что у меня все сжимается внизу живота. Мне нельзя замечать такое и, конечно, об этом говорить».
Кентаврийка откинулась на подушки и сказала:
– Сейчас ты больше похож на себя.
– А ты коварная, охотница.
101 
