Особенно,... 
96 
– Рад видеть тебя, Бригид! – послышался сверху голос стражника-лучника.
Кентаврийка провела рукой по перилам широкой лестницы, кивнула, что-то пробормотала и сделала вид, что стоит там и разглядывает искусную работу. Мол, угнетающие мысли о табуне Дианны от нее совершенно далеки. Она кое-как избавилась от теней прошлого, поднялась на вышку и поздоровалась со стражником.
– Мы рады, что ты вернулась, охотница.
– Хорошо быть дома, – приветливо улыбнулась она, подошла к краю стены, поглядела на темный тихий лес, в безоблачное небо, где сверкали тысячи звезд, и сказала: – Чудесная ночь.
– Весной не было дождей. Поэтому мы сумели сделать в замке так много, – улыбнулся в ответ стражник. – Конечно, Винни и другие кухарки грозят, что нам придется привозить воду для огородов, если скоро не пойдет дождь, но погода мне все равно нравится, даже если придется поработать водовозом.
Бригид рассеянно усмехнулась. Ее внимание привлекло кольцо факелов на опушке леса.
Стражник проследил за ее взглядом и пояснил очень серьезно:
– Это могила Бренны.
Кентаврийка что-то пробормотала, кивнула и спросила:
– Значит, памятник готов?
– Да, факелы там появились всего три ночи назад. Теперь их зажигают каждый вечер, а на рассвете гасят.
– Три ночи назад?
Бригид напряглась.
«Именно тогда Бренна приходила ко мне во сне. Маленькая знахарка сказала, что она была вынуждена посетить меня в ту ночь».
– Далеко ли идет проход по стене? – внезапно спросила она стражника.
– Закончен больше чем наполовину. – Стражник показал направо. – Пройдись и посмотри сама. Там везде факелы. Не бойся, не упадешь, охотница.
– Хорошо. Это радует, – пробормотала кентаврийка, пожелала стражнику доброй ночи и не торопясь направилась по крепкому деревянному проходу, сердясь сама на себя.
«Уже всем известно, что я не люблю высоты!»
Она не добралась до следующего стражника, вышла на балкон и облокотилась о гладкую каменную балюстраду. Отсюда хорошо была видна могила Бренны. Над ней возвели простое изящное строение. Куполообразную крышу поддерживали четыре колонны. На каждой были укреплены резные подставки, в которых ярко горели факелы, освещая большой мраморный саркофаг и распространяя нежные отблески света по изображению Бренны.
– Интересно, нравится ли ей, – негромко произнесла Эльфейм, показавшись из тени.
Бригид уже начала привыкать к тому, что рядом с ней за последние дни множество раз беззвучно возникала Сиара, поэтому не подскочила и не свалилась с балкона. Она просто на мгновение прикрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы успокоить колотящееся сердце.
– Эль, в следующий раз не надо появляться так бесшумно, ладно?
Предводительница клана придвинулась к охотнице и спросила:
– Я тебя напугала?
Кентаврийка отодвинулась, чтобы дать подруге больше места, и сердито взглянула на нее.
– Извини, – хмыкнула Эльфейм.
Затем они какое-то время глядели на могилу.
– Даже отсюда заметно, что это место просто дышит покоем, – сказала Бригид.
– Там еще не совсем закончено. Я начала искать художника, чтобы нарисовать на потолке узел знахарки. Еще надо бы посадить вокруг много голубых цветов. Ку сказал, что это были ее любимые.
– Потому что они такого же цвета, как его глаза, – кивнула кентаврийка.
Удивленная Эльфейм улыбнулась подруге и призналась:
– Я никогда раньше об этом не думала, но держу пари, что ты права.
– Мне кажется, Бренне понравилось бы то, что ты делаешь в память о ней, – произнесла Бригид и глубоко внутри себя, в той части, которая начала изменяться, почувствовала их справедливость.
– Думаю, ты права. Маленькая знахарка была слишком важна, чтобы стать забытой частью прошлого.
– Она ею не станет. Семьдесят крылатых детей будут передавать ее историю другим обитателям Партолоны. У новых фоморианцев, кажется, очень хорошая память. – Бригид задумчиво подняла брови. – Знаешь, долго искать художника не придется. Лохлан говорил тебе, сколько его соплеменников являются потомками воплощений муз?
– Я не помню, чтобы он рассказывал что-нибудь определенное об их праматерях, кроме своей, – отозвалась Эль. – Я, как и остальные члены клана, очень удивилась, узнав, что их шаманка – внучка Терпсихоры.
– Погоди, скоро ты увидишь таланты, скрытые в Пустоши все эти годы. Стены их Большого зала покрыты великолепными картинами и резными узорами. Даже на ножках столов вырезаны цветы. Ты, моя подруга и предводительница, приняла в клан целую группу художников.
96 
