96 
Он обмер, узнав ее. Призрак! Значит, это маленькое привидение было самой Богиней?
Затем Никс заговорила, обращаясь ко всем собравшимся, представ перед ними в образе столь прекрасном, неземном и ослепительном, что на нее больно было смотреть, и можно было лишь слушать голос, звучавший над школой, как симфония самой ночи.
— Очень многое произошло здесь этой ночью. Были совершены судьбоносные выборы, и некоторым из вас сегодня открылись новые жизненные пути. Для других эти пути пока закрыты, свой выбор они сделали давно. Третьи еще ближе подошли к краю пропасти. — Богиня задержалась взглядом на Неферет, которая тут же почтительно склонила голову: — Ты изменилась, дочь. Ты уже не та, что была раньше. Могу ли я по-прежнему называть тебя дочерью?
— Никс! Великая Богиня! Как я могу перестать быть твоей дочерью?
Отвечая Богине, Неферет не подняла головы, так что густая масса медных волос полностью скрыла выражение ее лица.
— Сегодня ты попросила прощения. Зои дала тебе свой ответ. Я дам тебе другой. Прощение — это особый дар, и его нужно заслужить.
— Я смиренно прошу тебя одарить меня этой милостью, — проговорила Неферет, все еще пряча лицо.
— Ты получишь ее, когда заслужишь, — ответила Богиня, резко отворачиваясь от жрицы. Она посмотрела на Фехтовальщика, который почтительно прижал к сердцу сжатый кулак и поклонился. — Твоя Анастасия сейчас там, где нет ни боли, ни сожаления. Перед тобой же лежит выбор. Ты можешь, как и Дэмьен, научиться радоваться любви, выпавшей тебе на долю, и идти вперед, а можешь уничтожить то, за что так любила тебя Анастасия, — способность сочетать силу и милосердие.
Рефаим молча смотрел на Дракона, ожидая ответа, который так и не последовал. Тогда Никс посмотрела на него самого.
— Рефаим!
В первый момент он открыто посмотрел ей в лицо, но потом вспомнил, что перед ним Богиня, и стыдливо потупил взгляд, прошептав первые слова, которые пришли ему в голову:
— Пожалуйста, не смотри на меня!
И тут же почувствовал, как Стиви Рей взяла его за руку.
— Не бойся. Она пришла не для того, чтобы наказать тебя.
— Откуда ты это знаешь, юная Верховная жрица?
Стиви Рей еще крепче вцепилась в руку Рефаима, но голос ее не дрогнул:
— Потому что тебе открыто его сердце, а я знаю, что ты видишь там!
— И что же, как тебе кажется, лежит в сердце пересмешника, Стиви Рей?
— Доброта! И еще мне кажется, что он больше не пересмешник. Калона отпустил его. Я думаю, он теперь какой-то новый вид, скажем, какого-то неизвестного до сих пор парня!
Стиви Рей запнулась, но сумела закончить свою мысль.
— Я вижу, ты привязана к нему, — загадочно произнесла Богиня.
— Да, — твердо ответила Стиви Рей.
— Даже если эта связь расколет этот Дом Ночи, а может быть, и весь мир?
— Моя мама выращивает розы, — неожиданно ответила Стиви Рей. — И она всегда безжалостно подрезает их, а мне раньше было очень жалко цветы, и казалось, что она делает им больно, а может, даже убивает. Однажды я спросила ее об этом, а мама сказала, что порой нужно отрезать старое, чтобы дать место новому. Может, тут тоже пришло время отсечь старое? — спросила она.
Ее слова настолько поразили Рефаима, что он поднял глаза от земли и взглянул на Стиви Рей. Она улыбнулась ему, и в этот миг пересмешник понял, что больше всего на свете ему хочется улыбнуться ей в ответ и крепко прижать к себе, как мог бы сделать обычный мужчина, потому что в глазах Стиви Рей была только доброта, любовь и счастье, без малейшей тени сожаления или отвращения.
И это дало ему силы поднять голову и посмотреть в предвечные глаза Никс.
То, что он увидел, поразило его узнаванием, ибо во взгляде Никс он нашел лишь доброту, любовь и счастье, которые сияли ему из глаз Стиви Рей.
Рефаим выпустил руку Стиви Рей, чтобы прижать к сердцу сжатый кулак в древнем вампирском приветствии.
— Счастливо встретиться, Богиня Никс.
— Счастливо встретиться, Рефаим, — ответила Богиня. — Ты единственное дитя Калоны, которое смогло преодолеть гнев и боль своего происхождения, отречься от ненависти, наполнявшей твою долгую жизнь, и избрать Свет.
— Моим братьям не посчастливилось встретить Стиви Рей, — ответил он.
— Я знаю, что она помогла тебе сделать выбор, но прежде тебе самому пришлось открыться ей и встать на сторону Света, а не Тьмы.
— Я не всегда делал такой выбор. В прошлом я творил ужасные злодеяния. Эти воины имеют право хотеть моей смерти, — сказал Рефаим.
96 
