60 
Разумеется, это и был брат Фортред.
Губерт шагнул к нему.
— Приветствую, брат. Добро пожаловать в Берсток.
— Мир дому сему, лорд Губерт, — спешившись, ответствовал монах. — Мы приехали из Хейвуда вслед за леди Джеанной, которую, несомненно, привел сюда родственный долг. У нас к ней дело. Нас послал архиепископ. Галеран вышел вперед.
— Значит, у вас дело ко мне, преподобный брат. Я Галеран из Хейвуда.
Монах еле заметно повел бровью, но Галеран понял, что удивил его, а это могло быть полезным.
— Рад видеть вас, милорд. Я брат Фортред, посланник архиепископа. Вот мои товарищи, брат Эйден и брат Нильс. Позвольте мне от имени архиепископа Фламбара поздравить вас с окончанием вашего благословенного похода в Святую Землю и с благополучным возвращением.
— Я признателен его преосвященству за добрые слова. Из Иерусалима я привез с собою несколько реликвий. При возможности вы обязательно должны посетить меня в Хейвуде, и я подарю вам одну из них для архиепископа.
Это был явный подкуп, но монах лишь с достоинством кивнул.
— Заверяю вас, милорд, его преосвященство будет вам благодарен. При возможности непременно заедем.
— Конечно, Галеран, конечно, — с видимым облегчением поддакнул Губерт и ввел гостей в зал, где Галеран тут же заметил Алину, старательно расставлявшую на столе блюда со сладкими печеньями и кувшины с вином, а помогал ей — в том не могло быть сомнений — Рауль.
Джеанны в зале не было, как они и договорились. Проходя мимо Рауля — благоухающего Рауля в относительно чистой одежде, — Галеран шепнул:
— Как это тебе удается всякий раз помыться раньше меня?
— Обаяние, больше ничего. Что ты намерен предпринять? Мне надеть доспехи?
— Не можем же мы поднять оружие против архиепископа. Посмотрим, чего могу добиться я моим обаянием.
Галеран подошел к брату Фортреду, который, сидя на скамье, потягивал вино. Оба его приспешника неловко топтались рядом. Один из них держал наготове восковую табличку, дабы вести хронику событий.
— Итак, — промолвил Галеран, присев рядом, — что привело вас в эти края, преподобный брат? Я, как вам известно, только что вернулся в Англию, но если в мое отсутствие не уплачивались налоги или если, упаси боже, кто-нибудь из моих людей как-нибудь оскорбил святую Церковь, вы можете быть уверены, я разберусь с этим.
На впалых щеках монаха выступил легкий румянец; он явно не знал, что сказать, но вскоре овладел собой.
— Увы, милорд, это и случилось. До епископа дошли вести о прискорбном разладе в вашем доме. Подобные происшествия могут иметь самые нежелательные последствия, и вот мы приехали расследовать это дело.
— Понимаю. И что же вам удалось выяснить?
Монах суетливо обвел взглядом полный народа зал.
— Милорд, быть может, нам лучше побеседовать наедине…
— Отнюдь, — любезно улыбнулся Галеран. — Для простых людей полезно и поучительно видеть, как улаживаются подобные дела.
Брат Эйден с испуганным видом торопливо записывал.
Фортред отставил кубок и сел прямее.
— Значит ли это, милорд, что сведения архиепископа неверны? Говоря откровенно, ему стало известно, что жена ваша предалась блуду и родила ублюдка.
— Спасибо за откровенность, — холодно промолвил Галеран. — Это правда, жена моя родила ребенка, отцом коего являюсь не я. Но я не советовал бы никому — будь он даже посланником самого папы — называть ее блудницей.
Фортред побледнел, а Эйден выронил стило.
— В самом деле, милорд, — выдавил Фортред, — возможно, здесь мы… но все же, — с достоинством договорил он, — леди Джеанна, бесспорно, согрешила!
— А мы с вами разве без греха? Она прощена.
В толпе послышался тихий, но хорошо слышный ропот.
— Кем же? Богом? — осведомился Фортред.
— Об этом спросите у Него. Она получила прощение от меня.
— Воистину, милорд, это благородно.
Галеран спокойно встретил подозрительный взгляд монаха.
— Брат Фортред, я лишь недавно ступал по той земле, которой касалась стопа господа нашего. Разве не учил Он, что только те, на ком нет греха, могут бросить свой камень? А ведь речь, если не ошибаюсь, шла именно о женщине, застигнутой за прелюбодеянием.
— Воистину так, милорд. Но в наше смутное время нам приходится мыслить более приземленно…
Галеран возвел взор к закопченным балкам.
— Почему мне кажется, что Христос не согласился бы с вами?
— Милорд, теперь не время для досужих бесед! Архиепископ Фламбар обеспокоен тем, что вы можете сделать свой неудачный брак предлогом для проявлений жестокости.
60 
