55 
Девочка заворочалась, верно, потревоженная громким голосом матери. Галеран ногою покачал колыбель, и она опять мирно заснула.
Обернувшись к нему, Джеанна смотрела на него широко раскрытыми глазами, как на невиданную диковину.
— Как можешь ты вот так принимать ее? Как можешь принимать все случившееся?
Он встретил ее взгляд.
— Что мне остается? Или хочешь, чтобы тебя высекли, заперли в монастырь, сожгли на костре? Чтобы я своими руками задушил твое дитя? — Он осекся, убоявшись жестоких слов. — Не надо, Джеанна, не отталкивай меня. Давай начнем с самого простого. Был ли Лоуик с монахами?
— Нет, — заметно побледнев, отвечала она. — Разве ты вовсе не говорил с Фортредом?
— Нет.
— Он уже уехал?
— Не знаю. Я вообще не был в Хейвуде. Узнал, что ты едешь сюда, и поехал следом.
Джеанна посмотрела на него так, будто видела впервые.
— Почему ты весь в крови?
Сейчас ложь была неуместна.
— Меня пытались убить.
Джеанна, как подрубленная, рухнула на скамью.
— Что?
— Вчера вечером, на дороге между Хейвудом и Берстоком, как раз в то время, когда ты уходила от погони — от меня.
— Как?!
У Галерана точно гора свалилась с плеч. Джеанна очень умна, но даже она не смогла бы изобразить столь глубокого изумления.
— Ты хочешь сказать, что те всадники, которых мы видели, были вы? — спросила она. — А мы думали, это люди архиепископа!
— Жаль, что среди вас не было человека с острым зрением Рауля.
— Нет, все равно. Нам некогда было останавливаться и разбираться. Но ты говорил, тебя пытались убить?..
Галеран продолжал качать колыбель; почему-то это успокаивало его.
— В лесу у дороги сидел некто с двумя самострелами и твердым намерением убить меня.
Она снова побледнела, заметно побледнела.
— Иисусе сладчайший! И где он теперь?
— Под землей.
— Слава богу! — Но тут она помрачнела. — Все же лучше было бы взять его живым и допросить.
— Я плохо понимал, что делаю. Но, если б мы узнали, кто за этим стоит, бог весть куда это завело бы нас.
— Раймонд? — прошептала она.
— Кто еще мог бы желать моей смерти?
— Да поможет нам Пречистая Дева! Поверить не могу! Ведь он не злой человек. — На лице Галерана, видимо, ясно отобразилось, что он думает, ибо Джеанна поспешила добавить:
— Он не дурной человек, Галеран, и ты должен это знать.
— Джеанна, он пытался убить меня.
Она закрыла глаза, вздохнула.
— Несчастный… Впрочем, разумеется, и он не святой. — Она снова взглянула на мужа. — Там был только один человек? На тебе столько крови…
— В жилах одного человека много крови.
Перед глазами Галерана вспыхнуло внезапное видение: залитая кровью улица Иерусалима. Он невольно содрогнулся, а потом увидел красное пятно на белом детском одеяльце.
Сердце замерло у него в груди, но миг спустя он понял, что сам измазал одеяльце, когда держал Донату на руках. Вся кольчуга была в крови; должно быть, от него сейчас воняет мертвечиной.
— Джеанна, я дал волю ярости. Я не просто убил того человека; я изрубил его в мелкие куски. Будь осторожна со мною, прошу тебя.
Сидя у стола в зале, Рауль увидел, как Алина вышла из комнаты, закрыла за собою дверь, да так и осталась стоять у нее. Лица Алины он видеть не мог, но весь ее вид изучал тревогу. Ее небольшое, крепко сбитое, округлое тело смотрелось очень аппетитно.
Раулю подумалось, что и в постели она была бы восхитительна…
Как странно думать так о маленькой монашке.
Он неслышно подошел к ней.
— Леди Алина, что вас так взволновало?
Она резко обернулась.
— То, что совершается сейчас, может взволновать любого, кто способен чуть отвлечься от ублажения плоти. — Тут ее взгляд скользнул вниз, к его чреслам, и она покраснела.
Рауль все больше уверялся в том, что леди Алина напрасно полагает умерщвление плоти своим призванием.
— Неужели? Тогда не соблаговолили бы вы присесть со мною на эту скамью и растолковать мне, что происходит?
Она отпрянула.
— Сэр, вы дурачите меня! Сами отлично знаете, что происходит!
Она хотела пройти мимо, но он поймал ее запястье, и по тому, как она замерла и еще сильнее покраснела, понял, что до нее редко дотрагивалась рука мужчины. Это заинтриговало его. Алина пыталась вырвать руку, но он держал достаточно крепко.
— Эй, полегче!
— Леди Алина, я не знаю, что происходит, но, думается мне, должен бы знать.
Она испытующе посмотрела на него.
55 
