Особенно,... 
77 
Ночное светило отливало молчаливым желтоватым холодом. Ночь полнолуния. Как раз после такой ночи я и оказался в этом мире. И Тхеу приняла меня за посланца владычицы ночи… Моя королева… Верно я тогда подметил — пришельцу в неведомом мире положена сперва принцесса, а потом трон. Похоже, кусочек королевства мне все-таки достанется… Только вот королеву свою я потерял.
Была бы она сейчас рядом со мной… Мы были бы вместе, вместе удивлялись бы зигзагам судьбы, встречаясь на торжественных вечерах с соправителями — теми самыми охотниками, от которых она когда-то пряталась.
Но ее уже не будет рядом со мной. Никогда… Почему? Почему те, кто нам дорог уходят так навечно, так безвозвратно? Почему я потерял Тхеу, которая доверилась мне, увидев первый раз в жизни? Почему Ирена потеряла Чапу, певшего ей вечерами песни любви этого странного мира? Почему должны будут уйти из жизни те, кто через пару дней решится защищать своих детей и любимых в Небесном Городе? Почему? Почему людей нельзя вернуть, как шахматные фигурки на доску и исправить свои невероятно глупые ошибки? Почему жизнь нельзя перезагрузить как компьютер и начать все снова? За любую, самую маленькую оплошность надо платить полную цену… Откуда такая несправедливость в этом мире? Неужели мне совсем нельзя ошибаться?
А что мне делать сегодня, сейчас? Вдруг я опять ошибусь? Что скажешь, Луна, родительница моя из этого мира? Молчишь… За все должен отвечать я сам…
Хотя нет. За мое решение придется отвечать жизнями тем, кто сейчас спокойно спит в Небесном Городе. И этих жизней не удастся вернуть никому и никогда. Как никто и никогда не сможет вернуть Тхеу…
Осторожно, стараясь не разбудить посапывающих Чегая и Ирену, я снял рапсаны, скинул рапсодию, опоясал голое тело ольхоном и вошел в воду.
В белой пелене было не видно даже кончика собственного носа, но сквозь зубы просачивался путеводный запах едкого пота недавно проплывших здесь мужчин. Эта вонючая «нить Ариадны» вывела меня на противоположный берег, переманила через пару угловатых валунов и закончилась в небольшой расселине.
Утомленные охотники спали совершенно открытые и беззащитные, доверившие себя судьбе и не ожидающие от нее никаких подлостей. Но я точно знал, что через несколько дней они принесут смерть и горе многим и многим людям.
Рукоять ольхона послушно легла в ладонь.
Малх причмокнул во сне и повернулся на спину.
Черт возьми! Но ведь мы шли с ним бок о бок не один день, выручали друг друга, делились всем, что было! Почему я должен его убивать?
Может, он будет хорошим правителем? Ведь это умный мужик! Толковый, решительный. Может, я наоборот должен ему помочь? Может, тогда при захвате города никто не решиться сопротивляться и крови не прольется?!
Я понял, что начинаю лгать самому себе и в отчаянии вскинул лицо к небу. Господи боже, я не хочу его убивать! Я не хочу снова ошибиться! Почему я?!
И кто, если не я?..
Перед глазами всплыло его спокойное, даже ласковое лицо, резкий шаг в сторону, и Чапа, падающий с перерезанным горлом.
«Так было нужно»…
И этот человек будет владеть чужими жизнями?!
Рука вскинулась к небу и резко опустилась. Сытно чмокнул под тяжелым клинком череп и Малх перестал дышать.
— А-а-а-а!!!
Я круто развернулся, взмахивая окровавленным лезвием, и голова Ривьена, никогда не умевшего ничего, кроме как кричать, легко отделилась от тела, откатилась в сторону и в последнем усилии изумленно открыла глаза.
А Кюг уже успел вскочить на ноги и схватить копье.
— Я с самого начала чувствовал, что мне придется тебя убить, — растянул он свои губы в подобие улыбки, — с самого начала.
— Сейчас ты умрешь Кюг, — ответил я. — Вспомни Тхеу, вспомни ее.
— Эта та старая тетка, с которой ты валялся внизу? Помню. Задница у нее была смачная, жаркая…
Я взревел от ярости, кинулся вперед и тут же левое ухо разорвало страшной резью! Удар древком откинул меня на камни, от боли потекли слезы из глаз.
— Вот видишь, малыш, как все быстро кончилось, — игриво сообщил охотник, неторопливо приближаясь. Он, похоже, считал, что я остался тем мальчишкой, который, обливаясь слезами, сдался после первой царапины. — А теперь давай посмотрим, какого цвета у тебя кишки.
Он с демонстративной неторопливостью ткнул острием копья мне в живот. Я без малейшего труда отвел удар в сторону, наклонился и скусил наконечник. Охотник отскочил назад и изумленно уставился на оставшуюся, в руках деревяшку.
77 
