Особенно,... 
81 
В деревне Борисово мы в свое время снимали дачу, и я неплохо знаю ее окрестности. Песчаный карьер за березовой рощицей по выходным не работал никогда, а дорога к нему вела вполне приличная. Я развернулся перед вагончиком мастера, заботливо опутанном толстенными цепями, и заглушил двигатель.
— Приехали. Дальше можно пробиться только на лыжах.
— И где это мы?
— Южный филиал Кавголово. — я извлек из багажника самодельные санки, сколоченные из пары широких детских лыж и двух старых табуретов, пристегнул на них рюкзак с предметами первой необходимости и зацепил лямку за ремень. — Имеет среди местных жителей кличку «Тибет». В зимнее время посещается только особо посвященными. В летнее — еще реже. Пошли?
День, как по заказу, сиял, словно новогодняя открытка: на небе ни облачка, солнце в зените, серебряный иней на кустах дюймовой толщины, прямо сугробы в миниатюре. Легкий морозец, и ни дуновения ветерка. Сосновый бор словно спал в звенящей тишине, каждый скрип снега под лыжами разлетался на весь лес и возвращался шепотливым эхом. От недалекого куста повеяло запахом тепла и настороженного страха.
— Тихо… — я остановился, зачерпнул горсть белых искр и слепил снежок. — Смотри…
Снежок зарылся точно в корни кустарника, оттуда взвилась белая ракета и, словно шарик пинг-понга, шустро заскакала между деревьев.
— Заяц! — восторженно охнула Ира. — Как настоящий!
— Он и есть настоящий, — обиделся я, — Русак по национальности.
— А волки у вас тут есть?
— Нет. Они медведей боятся.
— А медведя ты можешь так же, снежком?
— Ну уж нет, — отверг я коварную провокацию. — Он спросонок не в ту сторону заскакать может.
— Слушай, как тут здорово! Я уже два года зимой в лесу не бывала.
— Это еще что, — она сама не заметила, как перешла на «ты», чему я мысленно искренне обрадовался. — Сейчас на Тибет поднимемся. Вот там действительно красота.
Надо сказать, что «Тибет» красив только зимой. Сосновый бор обрывается на вершине холма, и поросший редкими кустами склон довольно круто уходит вниз, плавно перетекая в большую поляну, окруженную низким рябинником. Создается непередаваемое ощущение домашнего уюта прямо в чаще леса, отрешенности от прочего мира. А летом… Летом — это просто чавкающее болотце с густыми роями комаров.
— Ух ты, — присвистнула девушка. — Чур я первая!
— Не стоит, — осадил ее я, — у меня тут уже пять пар лыж сломано. Возьми лучше санки.
— На санках неинтересно, — гордо хмыкнула Ира. — Детские забавы!
— Да? Спорю на коробку «Ассорти», что ты не попадешь на санках вон в тот куст шиповника внизу склона.
— Очень надо царапаться!
— А ты не в сам куст, ты рядом с ним проедь. Хотя бы в паре метров.
— Запросто! — Пока я отстегивал рюкзак, она скинула лыжи, воткнула их в снег и уселась на сани. — Смотри!
Надо сказать, что прокатиться на санках по склону Тибета было не так просто, как кажется на первый взгляд. Конечно, до трассы для фристайла ему далеко, но мелкие холмики имелись в огромном количестве, и каждый из них норовил изменить направление движения самым непостижимым образом.
При первой попытке Ира доехала до первого такого холмика, где ее развернуло под прямым углом, на чем поездка и закончилась. В следующей раз ее развернуло на том же месте в другую сторону, и только с третьей попытки сани проскочили злосчастное место, хорошо разогнались, достигнув середины склона, подпрыгнули на очередной кочке… Взметнулся сверкающий белый султан, и из него послышался возмущенный девичий крик:
— У тебя санки неправильные!!!
— Ну да? — я помог ей выбраться наверх, уселся на сани. — Смотри!
Проскочив между двух мелких кочек, я разогнался до свиста в ушах, взлетел на холмик по правую сторону склона, в верхней точке, когда меня слегка подкинуло вверх, дернул под собой сани, поворачивая их левее, с шиком подкатил под самый куст и небрежно почесал веточкой кончик носа.
— Знаю, знаю как надо! — замахала сверху руками девушка.
На этот раз она с визгом лихо пронеслась вниз по всему склону и домчалась но середины поляны, но — метрах в десяти от заветного куста.
Я сходил до рябиновых зарослей, нарубил сухостоя и сложил костерок под камнем на вершине холма, дал Ирене время покататься, потом предложил:
— Давай, покажу как надо?
Девушка хмыкнула, вскинув подбородок, покосилась свысока в мою сторону и, наконец, милостиво кивнула. Я усадил ее перед собой, оттолкнулся, промчался, вздымая снежный шлейф, до холма, в верхней мертвой точке дернул сани влево… О, нечистый дух Тибета! Сани, конечно, въехали точнешенько в куст, а вот Ирина свалилась с саней и скатилась по склону холмика на сторону. В свое оправдание могу сказать только то, что сам я скатился по другую сторону.
81 
