65 
— Доброго. Зачем явился? Снова ныть будешь?
И злиться не буду, не дождёшься! У меня сегодня такое настроение, что прощу даже злейшего врага.
— Нет, вовсе нет!
— Тогда что тебе нужно?
Перевожу дыхание, стараясь накопить в голосе достаточно торжественности.
— Я пришёл выкупить книги.
Вайли задумчиво смотрит на бороздки, выеденные в столешнице временем и соприкосновениями с сотнями разных предметов, прошедших через скупную лавку.
— Шутить изволишь? Издеваться над стариком пришёл?
— Я не шучу.
Достаю из сумки кошель и водружаю его на стол перед Вайли. Монеты глухо и недовольно звякают, словно не желая попадать в жадные руки чужака.
Скупщик ничего не выражающим взглядом изучает размеры кошеля. Изучает слишком долго, и где-то в глубине моей души начинает зябко ворочаться червячок тревоги.
— Здесь ровно сотня?
— Да. Изволите пересчитать?
Сухие пальцы не делают попытки приблизиться к раздутым кожаным бокам: остаются лежать на столе, почему-то ощутимо подрагивая.
— Не будете? Хорошо, я сам пересчитаю при вас.
— Не нужно.
Тон голоса кажется каким-то излишне бесстрастным. Так мог бы разговаривать мертвец... если бы мёртвые вообще разговаривали!
— Я не хотел бы занимать ваше время, dyen. Давайте рассчитаемся прямо сейчас.
Седая голова скупщика молчаливо и медленно склоняется набок, а взгляд убегает прочь, не желая встречаться с моим.
— Не выйдет.
— Что не выйдет?
— Никаких расчётов.
Червячок тревоги нагуливает бока и начинает выбираться наружу.
— Почему? Если сейчас вам не до меня, я бы с радостью пришёл завтра, но это будет немного затруднительно.
— Затруднительно, — за словом следует согласный кивок. — Да и не нужно.
— Простите, я не понимаю...
— Между нами больше нет договорённости.
— Как это?
— А так. Нет товара, нет и договорённости.
Трачу почти три вдоха на осознание смысла слов, процеженных сквозь узкие губы.
— Куда же он делся?
— Я продал твои книги. Все. Скопом. И выручил за них больше, чем мог бы получить с тебя. Удачная получилась сделка. — Теперь Вайли пытается улыбнуться, словно озвученное признание придаёт ему смелости.
— Вы... Вы не должны были! Вы же обещали! Вы дали мне месяц и...
— Я не говорил, что не уступлю товар, если мне предложат лучшую цену. Таков закон торга: больше платишь, быстрее добиваешься своего.
— Вы... Почему вы не известили меня? Я тоже мог бы...
— Заплатить? — Скупщик ехидно усмехается. — Ещё сотню?
Конечно, нет. Ещё сто серебряных монет мне взять просто неоткуда. У Туверига если и осталось что-то в закромах, оно не про меня. Не имею права просить. Даже умолять не могу, потому что знаю: дядя с деньгами обращается бережно и почтительно. А я-то думал, почему он всё никак не поменяет фартуки... Не хотел тратиться, откладывал монеты для Тайаны. Ведь хорошо выделанная толстая кожа стоит дорого, а если приложить старания, можно один фартук вместо года и все три оттаскать.
— Но вы могли бы... — А, будь оно всё проклято! Чего я ожидаю от Вайли? Извинений? Безнадёжное занятие! — Скажите, кому вы продали книги?
— Это ещё зачем?
— Неважно. Скажете?
Скупщик ласково погладил столешницу.
— Почему не сказать? Скажу. Только мои слова тоже денег стоят.
Ах ты, тварь! Денег, говоришь? Получил вдвое больше, а тебе всё мало?
— Сколько?
— Десять монет. Знаешь, серенькие такие, звенят уж больно красиво...
Десять «орлов»? За одно только имя?! Да я их лучше тебе в глотку затолкаю, медленно. мучительно, по одной, пока не подавишься! Вот прямо сейчас возьму и...
Вайли вжимается в кресло, выставляя вперёд руки то ли в защитном, то ли в угрожающем жесте:
— Но-но! Ты мне того... рожи страшные не корчи и глазами не вращай! Над тобой уже одна кража висит, хочешь ещё и разбой учинить? Так я живо стражу кликну, и вздохнуть не успеешь!
А зачем мне вздыхать? Мне больше дышать и не нужно. Мне и жить-то не особенно хочется... Но стражи не надо. Год я проведу в каменоломнях, два, десять — без разницы. Мне всё равно. Только выложенный на стол кошель перекочует либо к Вайли, либо в загребущие лапы стражников, и я ничего не смогу доказать. Будь деньги моими, я бы плюнул и одним ударом раздробил горло ненасытному скряге. Но рисковать приданым Тайаны не могу.
Прочь отсюда. На воздух. Под яркие и жаркие лучи солнца.
65 
