Особенно,... 
79 
Дети, будь они прокляты! Никогда не умел себя вести с детьми. Наверное, потому, что детство у меня было несколько странное и мрачноватое, хотя… Кое в чём всё-таки повезло – не каждому достаётся такой наставник, как Магрит. Наставник, твёрдо знающий, чего добивается. Умница, сестрёнка! Ты так умело не давала мне почувствовать себя ребёнком, что я не заметил, как повзрослел… Уф-ф-ф-ф-ф! Не хочу быть взрослым! Но здесь и сейчас – придётся.
Теперь я понимаю, почему ты просила «не делать им больно»… Намекала. Давала пищу для размышлений. Браво, Магрит! Никто не сумел бы так быстро и просто заставить осознать простейшую, но такую невероятную истину…
– Кё, милая… – она несмело подняла взгляд. – Я не считаю возможным вмешиваться в твою жизнь больше, чем уже успел, и, надеюсь, в моём отношении ты придёшь к схожей линии поведения… Постарайся запомнить и понять одно: если я делаю что-то непонятное, значит, это необходимо МНЕ. Пусть происходящее выглядит глупо, опасно, нелепо, безрассудно, ошибочно – неважно! Некоторые шишки просто нужно набить, и всё…
– Я попробую… понять, – эльфка улыбнулась. Всё ещё обиженно, но с надеждой.
– Вот и договорились!
– Но всё же… не пугай меня больше!
– Постараюсь… Но твёрдо обещать не могу!
– О, ты уже на ногах! – из-за дверного косяка выглянул Кэл.
– Как видишь. Обед готов?
– Готовится. Я тут привёл доктора, так что…
– Поняла, поняла! – усмехнулась Кайа. – Мальчикам нужно посекретничать!
В лучших традициях моей подружки – оставив последнее слово за собой – эльфка величаво выплыла из комнаты, не забыв, впрочем, прикрыть за собой дверь.
Доктор, как и ожидалось, тоже оказался эльфом, но из какого-то иного клана, чем те, с представителями которых мне довелось последнее время общаться. Волосы цвета белого золота и внимательный тёмный взгляд придавали его облику большую зрелость, чем он, возможно, заслуживал. Но всем остальным… Всем остальным он ничуть не отличался от своих иноплеменных собратьев по ремеслу, потому что его первым вопросом было:
– Как Вы себя чувствуете, молодой человек?
– Великолепно! Вашими стараниями, не так ли?
– Не думаю, – без тени улыбки на лице ответил эльф. – Моё искусство оказалось бессильно в данном случае.
– А не в данном?
– Что Вы имеете в виду?
– Хочется верить, что вот этому господину, – кивок в сторону Кэла, – Вы уделили гораздо большее внимание, чем мне.
– В некотором роде… А почему Вы об этом упомянули?
– Видите ли, доктор… Физическое повреждение его тела не столь велико, как нарушение внутренних структур. Надеюсь, Вы уже выправили порванное Кружево?
Листоухий стал ещё серьёзнее, хотя, казалось, дальше некуда.
– Вы говорите…
– Кружево было нарушено, как минимум, в трёх слоях, и больше всего пострадал, разумеется, внешний. Правда, требовалась всего лишь тщательная штопка, но следовало действовать аккуратно, во избежание появления избыточных цепочек. Всего нужно было поправить не более семи штук, верно?
– На внешнем слое – семь, на внутренних – от трёх до пяти цепочек, – подхватил эльф. – Процесс занял некоторое время, но, смею надеяться, что входил в контакт с Кружевом даже реже, чем это предписывается…
Ту он спохватился и сузил глаза, настороженно глядя на вашего покорного слугу.
– Вы сведущи в строении Кружев, молодой человек?
– Отчасти.
– По крайней мере, Вы совершенно правильно предположили количество и глубину повреждений… Какой техникой диагностики Вы пользовались?
– Своей собственной, доктор. Если она отличается от Вашей, то очень незначительно.
– Возможно… – он задумчиво качнул головой. – Но, собственно, я пришёл затем, чтобы проверить Ваше самочувствие.
– Я совершенно здоров!
– Очень похоже… Впрочем, повязку всё равно надо сменить.
Он подошёл ко мне и начал ловкими, уверенными движениями разматывать полосы ткани. На всё действо ушло не более полуминуты, по завершении которых…
Глаза Кэла стали круглыми. Совершенно круглыми, и я даже испугался, что прежний разрез к ним больше не вернётся.
Доктор остался безучастным: только склонил голову набок и вперил в меня слегка затуманенный взгляд.
Я хихикнул: до того забавно выглядели листоухие. Хихикнул, но задумался о причине их, скажем так, потрясения. Освобождённая от повязки голова казалась легче, чем раньше, но это и понятно. А вот лицо… Не знаю, на что оно было похоже, но я не чувствовал ни малейшего неудобства: если на нём и были рубцы или язвы, то они совершенно не ощущались.
79 
