Особенно,... 
176 
Нора хочет бросить трубку, презирает себя за то, что не бросает, но — не бросает. Наоборот, соглашается встретиться с ним тем же вечером на пляже в Ла-Холле, у спасательной вышки.
В смутном свете с вышки Адан видит, как она подходит. Вроде как одна.
— Знаешь, я ведь доверил тебе свою жизнь, — замечает он. — Если ты позвонила в полицию...
— Он был твоим священником, — перебивает Нора, — твоим другом. Моим другом. Как ты мог...
Адан мотает головой:
— Меня там даже не было. Я был на крестинах в Тихуане. Произошла нелепая случайность, перекрестный огонь...
— Но полиция говорит совсем по-другому.
— Значит, Мендес должен поблагодарить полицию.
— Адан, я ненавижу тебя.
— Пожалуйста, не говори так.
У него такой грустный вид, думает Нора. Он такой одинокий, загнанный. Ей хочется верить ему.
— Поклянись, — просит она. — Поклянись, что говоришь правду.
— Я клянусь.
— Жизнью твоей дочери.
Он ни за что не может потерять Нору.
И он кивает:
— Клянусь.
Нора протягивает руки, и он обнимает ее.
— Господи, Адан, я так несчастна!
— Я знаю.
— Я любила Хуана.
— Я знаю, — повторяет Адан. — Я тоже.
И самое печальное, думает он, что это — правда.
Наверное, они на какой-то свалке, потому что Снаряд чувствует вонь.
И наверное, сейчас утро: он ощущает слабое тепло солнца даже через черный капюшон. Он слышит одним ухом, как умоляет Мечтатель:
— Пожалуйста, пожалуйста, не надо, не надо! Пожалуйста!..
Раздается выстрел, и больше Снаряд Мечтателя не слышит.
Потом сбоку, рядом со здоровым ухом, Снаряд чувствует дуло винтовки. Дуло очерчивает маленькие круги, точно тот, кто держит винтовку, желает, чтоб Снаряд наверняка понял, что это. Потом мальчишка слышит, как щелкает курок.
Снаряд пронзительно кричит.
Сухой щелчок.
Снаряд не владеет собой, его мочевой пузырь не выдерживает. И он чувствует, как горячая моча течет у него по ноге, колени у него подкашиваются, и он валится на землю, корчась и извиваясь, будто червяк, стараясь отползти от ствола. Он слышит, как взводят курок — и новый сухой щелчок. И голос произносит:
— Может, в следующий раз выстрелит, а, маленький pendejo?
Щелк.
Снаряд гадит в штаны.
Federales вопят, улюлюкают:
— Господи, ну и вонь! Чего это ты нажрался, mierdita? [129]
Снаряд слышит, как снова взводят курок.
Грохает выстрел.
Пуля вспахивает пыль у его уха.
— Ну-ка, поднимите его! — приказывает голос.
Но federales не торопятся прикасаться к перепачкавшемуся мальчишке. И наконец находят выход: они снимают капюшон с Мечтателя, вынимают кляп у него изо рта и заставляют стягивать обмаранные штаны и трусы со Снаряда. Суют ему мокрую тряпку, чтоб вытер дружка.
Снаряд бормочет другу:
— Прости. Прости.
— Ничего...
Потом их обоих запихивают в автофургон и везут обратно в камеру. Бросают на голый бетонный пол, захлопывают дверь и оставляют на какое-то время одних.
Мальчишки лежат на полу и плачут.
Через час federale возвращается, и Снаряда начинает колотить дрожь.
Но federale только бросает каждому блокнот и ручку и приказывает писать.
Их истории на следующее утро попадают в газеты.
Подтверждение версии полиции случившегося с Парадой: кардинал стал жертвой ошибки, его убили, оттого что американские подростки-гангстеры приняли его за Гуэро Мендеса.
Снова появляется на телеэкране Эль Президенте, рядом с ним — генерал Леон. Президент заявляет, что эта новость только укрепила решимость его правительства вести безжалостную войну против наркокартелей. И они не остановятся, пока бандиты не будут наказаны, a narcotraficantes уничтожены.
Язык Снаряда вывесился изо рта.
Лицо темно-синее.
Он висит на трубе отопления, проходящей по потолку в камере.
Мечтатель качается рядом.
Коронер вынес вердикт: двойное самоубийство. Подростки не смогли жить под бременем такой вины — убийство кардинала Парады. Непонятно откуда взявшиеся следы от ударов у них на затылках коронера ничуть не заинтересовали.
Сан-Диего
Арт дожидается по американскую сторону границы.
Местность через прибор ночного видения выглядит странно зеленой. Тут вообще странная территория, думает Арт. Ничейная земля, пустынная полоса пыльных холмов и глубоких каньонов, лежащая между Тихуаной и Сан-Диего.
176 
