134 
– И это послание? – спросил он.
– Оно здесь.
– У вас?
– Тут, – сказал Эрнотон, хлопнув себя по камзолу.
Верный слуга устремил на Эрнотона испытующий взгляд.
– Вы говорите, что это послание у вас?
– Да, сударь.
– И оно очень важное?
– Самой высокой важности.
– Дайте мне на него только взглянуть.
Эрнотон вытащил спрятанное на груди письмо герцога Майенского.
– Ого! Какие странные чернила! – сказал швейцар.
– Это кровь! – бесстрастно ответил Эрнотон.
Слуга побледнел, услышав эти слова и еще больше при мысли, что эта кровь могла быть кровью самого герцога.
В это время чернил не хватало, но зато кровь проливалась в изобилии; оттого многие любовники писали своим возлюбленным, а родственники своим семьям с помощью этой, так часто лившейся жидкости.
– Сударь, – сказал торопливо слуга, – я не знаю, найдете ли в Париже или в окрестностях госпожу герцогиню де Монпансье, но, во всяком случае, отправляйтесь сейчас в дом Сент-Антуанского предместья, который называется Бель-Эба, принадлежащий госпоже герцогине; вы его узнаете, так как он первый слева по дороге в Венсен, после монастыря святого Иакова; очень может быть, вы там найдете кого-нибудь из слуг госпожи герцогини, достаточно доверенного человека, который сообщит вам, где госпожа герцогиня находится в настоящий момент.
– Очень хорошо, – сказал Эрнотон, который понял, что в этот момент слуга не мог или не хотел сказать больше, – спасибо!
– В Сент-Антуанском предместье, – подчеркнул слуга, – все знают и каждый вам укажет Бель-Эба, хотя могут и не знать, что он принадлежит госпоже де Монпансье, так как госпожа де Монпансье купила его недавно, для того чтобы поселиться в уединении.
Эрнотон кивнул головой и отправился в Сент-Антуанское предместье.
Ему ничего не стоило найти, даже не спрашивая указаний, усадьбу Бель-Эба, соприкасающуюся с монастырем св. Иакова.
Он дернул звонок, и ворота открылись.
– Войдите! – сказали ему.
Он въехал, и ворота за ним закрылись.
Во дворе, видимо, некоторое время ждали от него пароля; но так как он только осматривался, его спросили, что ему угодно.
– Я хочу говорить с госпожой герцогиней, – сказал молодой человек.
– А почему вы ищете госпожу герцогиню в Бель-Эба? – спросил лакей.
– Потому что, – ответил Эрнотон, – швейцар дворца Гизов послал меня сюда.
– Госпожи герцогини уже нет ни в Бель-Эба, ни в Париже, – ответил лакей.
– Тогда, – сказал Эрнотон, – я отложу на более благоприятный момент выполнение того, что мне поручил господин герцог Майенский.
– Поручение к ней, к госпоже герцогине?
– К госпоже герцогине.
– Поручение от господина герцога Майенского?
– Да.
Лакей на минуту задумался.
– Сударь, – сказал он, – я не беру на себя смелость вам отвечать; но здесь есть человек, стоящий выше меня, которого мне подобает спросить. Будьте любезны подождать.
«Вот кому хорошо служат, черт возьми! – подумал Эрнотон. – Какой порядок, повиновение, точность; конечно, это опасные люди, если они считают необходимым так оберегать себя. Нечего и говорить, что к господам де Гизам нельзя войти запросто, как в Лувр. Я даже начинаю думать, что служу не настоящему королю Франции».
Он оглянулся: двор был пуст, но двери всех конюшен открыты, как если бы ожидали конного отряда, который должен был прибыть и занять положенные места.
Наблюдения Эрнотона были прерваны вошедшим лакеем, за ним следовал другой лакей.
– Доверьте мне вашу лошадь, сударь, и следуйте за моим товарищем, – сказал он. – Вас встретит некто, кто может гораздо лучше ответить вам, чем это мог бы сделать я.
Эрнотон последовал за лакеем, подождал несколько секунд в комнате, вроде передней, и вскоре тот же слуга, вышедший за распоряжениями, снова вернулся, и Эрнотона ввели в соседнюю маленькую гостиную, где сидела за вышиванием женщина, одетая без претензий, но элегантно.
Она сидела спиной к Эрнотону.
– Вот всадник, прибывший от имени господина де Майена, сударыня! – сказал лакей.
Она сделала движение.
Эрнотон вскрикнул от изумления.
– Это вы, сударыня! – воскликнул он, узнавая одновременно и своего пажа, и свою незнакомку на носилках в этом новом облике.
– Вы! – в свою очередь, воскликнула дама, роняя свою работу и глядя на Эрнотона.
134 
