139 
– Вы правы, Мейнвиль, действительно, я сошла с ума, но потом…
– О, потом это другое дело; сколько угодно, сударыня.
– Да, мне он тоже кажется подозрительным, как и моему брату.
– Подозрителен или нет, – сказал Мейнвиль, – но это честный парень, а честные люди сейчас редкость. Нужно признать нашу удачу; чужой, неизвестный нам человек падает с неба, чтобы сослужить нам такую службу.
– Не важно, не важно, Мейнвиль; если мы не должны заниматься им сейчас, проследите за ним позже, по крайней мере.
– О сударыня, – ответил Мейнвиль, – позже, я надеюсь, нам не будет необходимости следить за кем бы то ни было.
– Действительно, я сама не знаю, что я болтаю сегодня вечером, вы правы, Мейнвиль, я потеряла голову.
– Полководцу, вроде вас, сударыня, дозволено накануне решающей битвы быть озабоченным.
– Это правда. Наступила ночь, Мейнвиль, а Валуа вернется из Венсена ночью.
– О, у нас пока есть время; сейчас еще нет восьми часов, сударыня, да кроме того, наши люди еще не прибыли.
– Все хорошо знают пароль, не правда ли?
– Все.
– Это надежные люди?
– Проверенные, сударыня.
– Каким образом они прибудут?
– Поодиночке, как случайные путники.
– Сколько человек вы ждете?
– Пятьдесят; этого более чем достаточно; поймите же, кроме пятидесяти человек, у нас будет две сотни монахов, стоящих столько же, сколько солдаты, если не больше.
– Как только наши люди прибудут, выстройте монахов на дороге.
– Они уже предупреждены, сударыня; они загородят дорогу, наши толкнут на них карету, ворота монастыря будут открыты, и их придется только закрыть за каретой.
– Пойдем ужинать, Мейнвиль, это даст нам возможность провести время. У меня такое настроение, что я готова передвинуть стрелку часов.
– Час настанет, будьте спокойны.
– Но наши люди, наши люди!
– Они будут вовремя; едва пробило восемь часов, время еще не упущено.
– Мейнвиль, Мейнвиль, мой бедный брат просит послать врача; лучший врач, лучшее лекарство для раны Майена будет прядь волос с тонзуры Валуа, и человек, который отвезет ему этот подарок, будет хорошо встречен.
– Через два часа, сударыня, этот человек поедет к нашему дорогому герцогу в его убежище. Он уехал из Парижа как беглец, а вернется сюда как триумфатор.
– Еще одно слово, Мейнвиль, – сказала герцогиня, остановившись на пороге комнаты.
– Что угодно, сударыня?
– Наши друзья предупреждены?
– Какие друзья?
– Члены Лиги.
– Боже упаси, сударыня! Предупреждать буржуа – это значит бить в набат на колокольне собора Нотр-Дам. Как только все будет сделано, то прежде, чем кому-либо это станет известно, у нас будет возможность послать пятьдесят курьеров, но тогда пленник будет надежно заперт в монастыре, и мы сможем защищаться против целой армии. Если это будет нужно, мы тогда, ничем не рискуя, можем кричать со всех крыш: Валуа принадлежит нам!
– Ну-ну, вы ловкий и осторожный человек, Мейнвиль, и Беарнец имеет основания называть вас Менлиг (руководитель Лиги), я как раз собиралась сделать то, что вы говорите; но это как-то смутно брезжило у меня в уме. Вы знаете, как велика моя ответственность, Мейнвиль, вы знаете, что никогда, ни в какие времена ни одна женщина не предприняла и не завершила дела, подобного тому, о котором я мечтаю.
– Я это хорошо знаю, сударыня, поэтому и трепещу, давая вам советы.
– Итак, подведем итоги, – властно продолжала герцогиня, – монахи спрятали под рясами оружие?
– Так точно.
– Люди, вооруженные шпагами, на дороге?
– Сейчас они уже должны быть там.
– Горожане будут оповещены после события?
– Это дело трех курьеров; в десять минут Лашапель-Марто, Бригар и Бюсси-Леклер будут оповещены, а они, в свою очередь, предупредят других.
– Прежде всего прикажите убить двух болванов, они ехали по обеим сторонам кареты, это даст нам возможность рассказывать о событии так, как будет для нас выгоднее.
– Убить этих бедняг! – сказал Мейнвиль. – Вы считаете, что необходимо их убить, сударыня?
– Например, Луаньяка? Нечего сказать, потеря!
– Это доблестный воин.
– Негодяй, сделавший карьеру; точно так же, как другой верзила, который ехал слева, чернявый, со сверкающими глазами.
– Ну, этого мне не так жалко, я его не знаю; но я согласен с вашим мнением, сударыня, у него достаточно неприятный вид.
139 
