49 
Отец очень удивился, когда я ударил его кулаком в лицо. Ведь он учил меня рабскому послушанию, учил покорно и терпеливо сносить побои и боль, утверждая, что это поможет мне вырасти сильным. Да, он вырастил меня сильным и теперь понял, насколько я стал сильным.
В то время я уже начал процедуру по пересмотру заключения комиссии о психическом здоровье Йена. Еще я велел своему помощнику составить документы для управления имуществом и раздела богатства семьи Маккензи на четыре равные части, то есть на части для каждого сына. Согласно документам я становился опекуном Йена и получал право распоряжаться его судьбой.
Отец, конечно, рассвирепел, но мой помощник блестяще справился с заданием. Один росчерк пера — и мои братья обретали свободу, а отцовские деньги переходили к сыновьям, которых он ненавидел.
Отец орал на меня, грозился убить меня и моих братьев и обещал всем нам ад. И мне пришлось… Эл, не хочу говорить тебе, что мне пришлось сделать. Скажу только, что в итоге он подписал документ, глядя на меня с неописуемым страхом. Я стал в его глазах чудовищем, но это чудовище создал он сам.
Я тотчас передал бумаги курьеру моего помощника, ждавшему снаружи. Он отвез одну копию в Эдинбург, а другую — в Лондон, где они до сих пор и хранятся.
Мой отец рвал и метал, пока не впал в ступор. Его отнесли в постель. На другой день он вышел с дробовиком, сказав, что идет охотиться на оленя. И взял с собой своего егеря. Но я не поверил, что отец мог так легко сдаться. Я тоже взял ружье, сел на лошадь и поскакал в лечебницу, где все еще содержался Йен.
Отец, должно быть, знал, что я последую за ним, потому что егеря он отправил вперед, а сам ждал меня в пустынном месте. Как только я догнал отца, он сунул дробовик мне в лицо, держа палец на спусковом крючке.
Я начал с ним бороться, и мы дрались, как два безумца. При этом ствол все время был нацелен на меня. Я знал, что если умру, то мои братья никогда не смогут противостоять отцу, несмотря на подписанные им документы. Он нашел бы способ аннулировать соглашение и сделал бы их еще более несчастными. И он убил бы Йена.
Наконец мне удалось вырвать дробовик, и теперь ствол был нацелен на него.
Я мог бы солгать тебе и сказать, что произошел несчастный случай. Мог бы сказать, что пытался вырвать ружье, а оно случайно выстрелило. Но оно уже было у меня в руках, Эл. За ту долю секунды, что предшествовала выстрелу, я вообразил все те годы ужаса, что ждали нас, если бы отец остался жить. Старый герцог был коварный и жестокий человек, к тому же… Господи, помилуй того из нас, кто унаследовал хоть часть его безумия! И я сознавал, что Йен никогда не будет в безопасности, как бы я ни старался его защитить. Поэтому…
В общем, я покончил с этой пыткой в лесу. Я нажал на курок и выстрелил ему в лицо.
Тут же примчался егерь. Я держал ружье за ствол с выражением ужаса на лице. И я сказал, что замок заклинило, а потом ружье самопроизвольно выстрелило.
Егерь знал правду, и я знал, что он знает, но он показал, что да, его светлость не проверил ствол, перед тем как выстрелить в пролетающую птицу, поэтому заряд взорвался в казенной части оружия. Что ж, от несчастья никто не застрахован…
Итак, тринадцатого герцога Килморгана не стало. Мои братья подозревали, что в действительности все было не так, как сказали мы с егерем, но они помалкивали. Я же поклялся еще в лесу, что им не придется расплачиваться за мой поступок.
Сегодня, Элинор, я признаюсь тебе в своих грехах, только тебе одной. Завтра Йен возвращается домой. Может, теперь Маккензи обретут хоть немного мира, хотя я в этом сомневаюсь, дорогая Эл. Ведь у нас с миром нелады!
Спасибо, что выслушала меня. Я почти слышу, как ты говоришь в своей рассудительной манере: «Ты сделал то, что сделал. И покончим с этим».
Мне бы хотелось услышать это из твоих уст, дорогая. Но не волнуйся, я не примчусь в Гленарден, чтобы упасть к твоим ногам. Ты тоже заслуживаешь мира и покоя.
Да хранит тебя Бог».
До Харта донесся какой-то шорох. Повернув голову, он увидел в дверном проеме Элинор — необычайно чопорную и благопристойную, в застегнутом до подбородка платье. Она смотрела на него, приоткрыв рот от удивления.
Глава 11
— Ты должна была это сжечь, — сказал герцог.
Элинор закрыла дверь и подошла к столу.
49 
