74 
Жан Филипп понятия не имел, что происходит, и от этого Валерия чувствовала себя ужасно. Однако никак не могла собраться с духом и рассказать ему про Чарлза. Впрочем, ничего криминального она не совершила: всего лишь провела несколько чудесных вечеров в обществе мужчины и теперь смущалась этого. Она не была неверна своему мужу, однако не могла не признаться самой себе, что такая мысль приходила ей в голову – мысль о том, что произошло бы, если бы она пустилась во все тяжкие с Чарлзом. Она никогда не подумала бы, что с ней произойдет нечто подобное, но все-таки Чарлз был невероятно привлекателен. Он даже стал нежно относиться к ее детям, настолько нежно, что они висли на нем и не желали отпускать, когда он уходил. О чем она только думала, подпуская его так близко к себе? Жан Филипп больше не был частью ее повседневной жизни, порой ей казалось, что его вообще не существует.
– Я тоже не могу дождаться тебя, – тусклым голосом произнесла она и тут же быстро добавила, что должна ложиться спать, поскольку завтра рано утром ей предстоит деловая встреча, что было сущей неправдой.
Жан Филипп выглядел разочарованным, ему явно не хотелось заканчивать так быстро разговор, но ведь, в конце концов, ему было суждено увидеть ее через десять дней. Он еще раз сказал, что страстно желает поскорее заключить ее в объятия, и Валерия заверила его, что чувствует то же самое. После разговора она со стоном закрыла свой ноутбук. Что сделал с ней Чарлз! Он абсолютно перевернул ее жизнь. Или же она сама совершила непоправимую ошибку?
Чарлз сразу же почувствовал в ее голосе напряженность, когда позвонил на следующий день, и задал тот же вопрос, что и ее муж:
– Что-то случилось?
Оба они видели ее насквозь. Раньше Валерия никогда не обманывала, да и необходимости во лжи не испытывала.
– Я не знаю, что со мной творится, – страдальческим тоном призналась Валерия. – Прошлым вечером говорила с мужем… и лгала ему. Не смогла признаться, что мы с тобой уже несколько раз ужинали. Веду себя как свободная женщина, Чарлз, но я же замужем.
– Да, конечно. Мне ты ни разу не солгала. Я знаю, что тебе сейчас очень нелегко. Твоего мужа здесь нет, а я тут, совсем рядом. Я не хочу тебя ни к чему подталкивать, но мне очень нужно, чтобы ты была со мной, Валерия, а не с ним. Решение за тобой. Это требует времени, ты можешь раздумывать так долго, как хочешь.
От сказанного Чарлзом у нее буквально прервалось дыхание. Он намерен увести ее от мужа и говорит о своем желании совершенно открыто. А она потворствует ему в этом!
– Но это же неправильно, Чарлз. Я никогда не изменяла ему.
– А ты и сейчас этого не делаешь. Как я предполагаю, прежде он не покидал Париж, верно? Чего же он ожидал? Нельзя же оставлять такую женщину, как ты, в одиночестве, надеясь, что она будет сидеть у окошка и тосковать. Ты заслуживаешь человека, который будет обожать тебя и никогда не оставит одну с тремя детьми. Прости, но он заслужил то, что получил. Ты единственная женщина из всех, кого я знаю, которая устояла передо мной и чувствует себя при этом виноватой.
– Но Жан Филипп уехал в Пекин для нашего счастья, ради нашего с ним общего будущего, – настаивала Валерия.
– Да ничего подобного! Он торчит в Пекине, чтобы ублажить свое «эго», потому что для него важнее всего побывать на новом рубеже и составить там себе имя. Я там тоже был. И тоже делал нечто подобное. Но я не оставлял жену с тремя детьми в Париже.
Валерия нахмурилась, обдумывая то, что сказал Чарлз о мотивах поступка Жана Филиппа. Возможно, мужчины понимают подобные вещи лучше, чем женщины.
– А ты считаешь себя единственно виноватой, хотя не сделала абсолютно ничего плохого. Это он должен был бы не спать ночами, переживая вашу разлуку, которую он сам и устроил.
Так откровенно они еще никогда не говорили.
– Я отказалась ехать с ним, хотя он предлагал. Не забывай.
– Ты имела право так поступить, поскольку должна была думать о детях и собственной карьере. Тогда ему следовало бросить свою задумку и остаться здесь. Если бы я был женат на такой великолепной женщине, как ты, то не выпускал бы тебя из виду даже на минуту.
– Благодарю за комплимент, – грустно произнесла Валерия, – но я не могу оправдать этим мои сомнительные действия.
– Что же дурного ты сделала? Ты лгала мне? Спала со мной? Изменяла ему? Нет, ты не совершила ничего подобного.
– Я изменила ему в своем сердце. Он не знает, чем я тут занималась, а я держала его в неведении. Вспомни: существует грех умолчания.
74 
