32 
— Так зачем ты нас тогда познакомил?
— А у меня был выбор? Я пригласил тогда всю эту компанию, потому что не хотел с тобой разговаривать. А ты взяла и залезла в окно. Так что мне просто пришлось вас познакомить, хоть я и сразу понял, что это ошибка. Я хотел…
Лэйни затаила дыхание. Ей было просто необходимо знать, чего хотел пятнадцатилетний Далтон в тот далекий вечер. Ведь он уже тогда отлично умел скрывать свои чувства.
— Чего?
— Хотел убить его. Ведь пусть ты и не могла быть моей, но ты считалась моей.
Далтон еще в субботу сказал, что мечтал о ней в детстве, вот только сама Лэйни тогда ничего не замечала. Никаких следов желания, ни в поступках, ни в словах, ни во взглядах.
Эрик же вел себя совсем иначе. Пусть ей и не было до него никакого дела, но эти заигрывания бесили Далтона, так что обиженная Лэйни охотно их принимала.
С этого все и началось. Далтон старательно ее игнорировал, она всячески нарывалась, пытаясь добиться от него хоть какой-то реакции. Даже странно, что ее не выгнали из школы, ведь чего она только не творила! Похоже, даже директор боялся Холлистера Кейна. И все ради внимания Далтона, которого она наконец-то добилась.
— Извини, — сказала она просто.
Далтон всегда был таким сдержанным, даже как-то не верится, что ей тогда все-таки удалось хоть немного задеть его чувства.
— Ладно, давай заключим сделку. Давай сегодня сделаем вид, что мы должны наконец-то осуществить желания тех глупых школьников. Этот вечер принадлежит нам. Только нам.
Соленый ветер, океан, разговор. Он. Все так романтично. Его слова, о том, что здесь никогда не было других женщин и о том, что он так давно о ней мечтал, заставили Лэйни напрячься. Все это уже не похоже на случайную связь, о которой можно забыть на следующий день.
Так почему же она не убежала?
Все так запуталось. Ведь между ними не должно было быть ничего серьезного, и к тому же ей бы следовало ненавидеть Далтона.
Но теперь Лэйни наконец-то все поняла. Она ненавидела, но не Далтона. Он всегда был для нее кексом на витрине, великолепным сладким кексом, о котором глупо было даже и мечтать. Лэйни ненавидела не кекс, она ненавидела разделявшее их стекло.
А теперь, после всех этих лет, стекло исчезло. Лэйни почувствовала, что у нее дрожат руки, но ничего не могла с этим поделать.
При любых других условиях Лэйни смогла бы с собой справиться, но теперь, когда он так на нее смотрел… Она больше не хотела бороться.
Далтону выпала отличная возможность поцеловать ее еще раз, но вместо того чтобы, воспользовавшись ее нерешительностью, взять ее прямо на месте, он лишь держал ее за руки и смотрел на нее так, как будто кексом была она сама.
Как они могли проворонить столько лет? Почему они так страстно годами желали одного и того же, но ничего не делали?
Поднявшись на цыпочки, Лэйни нежно приникла к его губам.
Но почти сразу же отстранилась. Не стоит торопиться, иначе можно все испортить.
Они не могут быть вместе, ведь между ними столько всего, столько людей и событий, столько слов и лжи, столько обмана.
Но прямо сейчас они были вместе, пусть и не навсегда, а лишь на короткое мгновение.
Так что больше не говоря ни слова, Лэйни высвободилась из его рук и спустилась на нижнюю палубу. Как она и предполагала, на носу яхты оказалась роскошная каютка, которую почти полностью занимала кровать.
Лэйни уже стягивала через голову кофточку, когда услышала, как за Далтоном закрывается дверь. Оборачиваться она не спешила, для этого она слишком сильно нервничала. А может, боялась, что ее охватит безумная страсть, — ведь ей хотелось, чтобы у них все вышло спокойно и неторопливо.
Лэйни принялась расстегивать шорты, но пальцы ее не слушались, а руки дрожали. Да и как иначе? Она же раздевалась перед Далтоном Кейном. Пытаясь успокоиться, Лэйни глубоко вздохнула. Застежка наконец-то поддалась, и она скинула с себя шорты.
А потом почувствовала его легкое прикосновение. Он осторожно провел кончиками пальцев по ее спине от шеи до поясницы, потом обрисовал очертания татуировки на плече. У него такие теплые руки, хотя и слегка грубоватые, похоже, он ими не только бумажки в офисе перебирает. Потом его руки опустились ниже и залезли под резинку ее трусиков. Затем к делу подключились его губы. Далтон поцеловал ее в шею, потом — за ухом, потом слегка куснул.
Лэйни почувствовала, что снова дрожит. Но на этот раз не от волнения, а от удовольствия.
32 
