238 
Мальчик выглядел, как ребенок раба, но вел себя, словно избалованный маленький баккра. Уже сейчас это создавало недовольство в доме, но это может привести к серьезным осложнениям, если Нора и Дуг, в конце концов, решатся возобновить общественные контакты. До сих пор их бывшие друзья и соседи смотрели на них с недоверием и недоумением, но на следующее Рождество они планировали большую свадьбу. Праздник, как надеялся Дуг, заставит лед тронуться. Но как при этом будет вести себя Джеф, оба они еще не знали.
До подписания договора Дуг трижды выезжал верхом в Нэнни-Таун, чтобы обсудить с маронами Виндворда небольшие изменения в договоре, которые желал внести губернатор. Он каждый раз с неохотой отправлялся в путешествие, хотя со стороны Нэнни ему не угрожала никакая опасность, а дорога верхом туда и обратно занимала всего один день. Однако каждый раз, когда он выезжал из Кингстона, у него было неприятное чувство, как будто за ним наблюдают. Подозрения эти не давали ему покоя, пока он не проезжал первые посты Нэнни-Тауна. При этом ситуация казалась ему совершенно парадоксальной — будучи белым человеком, он должен был чувствовать себя в опасности скорее приближаясь к маронам, чем на территории, подконтрольной губернатору. Однако Дуг каждый раз был рад, когда приезжал в Нэнни-Таун, а на обратном пути — когда видел, наконец, первые дома Кингстона. Нора наморщила лоб, когда он заговорил с ней об этом.
— Ты думаешь, Аквази подстерегает тебя? — спросила она.
Дуг беспомощно покачал головой.
— Я не могу себе это представить, — сказал он. — Это было бы безумием — таким образом рисковать головой. Ты можешь подтвердить, что он убил моего отца, да и мне он признался в этом лично. Но я не буду посылать за ним охотника за головами, у него ведь были свои причины. Однако бегать сейчас где-то здесь в окрестностях Кингстона... Боже мой, да перед ним открыт весь остров! Мароны Виндворда изгнали его, но ведь существуют другие группы, другие места... Ему нужно подождать всего лишь пару недель, а затем он сможет передвигаться совершенно спокойно, как свободный черный человек.
— Без свидетельства об освобождении? — спросила Нора.
Дуг засмеялся.
— Фальшивые свидетельства об освобождении скоро можно будет купить на каждом углу! — сказал он. — Давай поспорим, что мой друг Берфут уже подумывает о том, что надо бы научиться читать и писать! Тут, Нора, на нас обрушится безбожный хаос, когда свободных негров официально признают.
До сих пор плантаторам на Ямайке не разрешалось освобождать своих рабов. Если кто-то и делал это, то полулегально. Если он не защищал чернокожих, то кто-то другой мог поставить под вопрос их свободу и снова поработить. Таким образом, лишь немногие, в основном заслуженные и долго работавшие домашние рабы имели свидетельство об освобождении, но эти люди все равно не собирались покидать своих хозяев. Дуг сам недавно выдал Адвеа и Квадво такие свидетельства, и с тех пор Адвеа мечтала о дне подписания договора. Она планировала поехать
к своей дочери Мансе в Нэнни-Таун. Девушка не присоединилась к Норе с Дугом, когда те отправились в город, хотя Нэнни, вероятно, ничего бы против не имела. Но Мансе уже было шестнадцать лет, и она была влюблена в одного из молодых маронов.
О Маану ни Нора, ни Дуг ничего больше не слышали, однако они о ней и не спрашивали.
— А если Аквази все еще хочет отомстить тебе? — беспокоилась Нора, когда Дуг вскоре после той беседы в последний раз перед подписанием договора собрался ехать верхом в Нэнни-Таун.
Дуг пожал плечами.
— Если бы он хотел убить меня, то давно бы уже сделал это. Между Кингстоном и Нэнни-Тауном каждый поворот дает возможность для засады. Не сходи с ума, Нора, это точно никак не связано с Аквази. Может быть, я только воображаю себе какую-то угрозу. — Он улыбнулся. — Твой вояка стал бояться, моя красавица. Мне кажется, что еще раз я вряд ли нападу в одиночку на целый город...
Нора поцеловала его.
— И не надо этого делать, ведь меня уже не держат там в плену, — ответила она.
Однако все их шутки не могли унять неприятного чувства, которое пробудило в ней признание Дуга. Уже потому, что она сама страдала от подобных подозрений. Ей тоже часто казалось, что за ней наблюдают, причем угроза для нее была более реальна, чем для Дуга. Норе мерещилось, что, прежде всего на побережье, она чувствует на себе чужие взгляды.
238 
