Особенно,... 
17 
— Такое я даже не представляла, — с трудом выговорила Джессика. — Нет. Подойдет вот этот, другой.
Сколько времени Брайан проведет в ее жизни, работая над тем сложным прудом? Дни? Недели? Второй проект, попроще, вероятно, займет всего несколько часов.
— Я знаю, какой ты хочешь, — сказал он, — у тебя на лице написано.
Итак, он видел ее насквозь. Может быть, все утро у нее было написано на лице, как ей хочется погладить его по волосам, коснуться сильных мускулов повыше локтя. Попробовать на вкус его губы.
— Я должна идти, — сказала она. — Душ. Завтрак. Ну, ты знаешь. — Нельзя, чтобы он продолжал читать по ее лицу.
— Я знаю, — мягко сказал Брайан, как будто действительно знал. Знал о каждой предательской мысли, промелькнувшей в голове Джессики с тех пор, как он появился у ее дома.
Она встала, быстро поднялась по лестнице и открыла дверь. Прохлада коттеджа предлагала ей надежность и безопасность.
— Погоди, — позвал Брайан, прежде чем она успела закрыть перед ним дверь.
Если бы он попросил ее остаться с ним на ступеньках и поесть пончиков, она бы согласилась. Самое ужасное заключалось в том, что она осталась бы с Брайаном, даже если бы он предложил ей всего лишь показать покрытые машинным маслом «сокровища», которыми запасся.
Что случилось с сильной женщиной, которая собиралась избавиться от Брайана Кемпа?
— Да? — спросила Джессика с чопорным достоинством старой девы, каковой, собственно, она и была.
— Я еще не рассмотрел твои брюки.
Она уставилась на него, потеряв дар речи.
— Ну, я о рекламе. На футболке, — пояснил он.
Джессика не была готова к его поддразниванию и к смущению, которое ее охватило. Может быть, он так пытается с ней сблизиться?
Джентльмен не обратил бы внимания на футболку. Но пиратский блеск в глазах Брайана напомнил ей, что он не джентльмен.
Джессика так сильно хлопнула дверью, что стекло в раме задребезжало.
Такое годится?
Но дверь закрылась неплотно, и она услышала голос Брайана.
— Дар, — сказал он грустно, с не вполне искренним сожалением.
Да уж, кажется, у него действительно дар бесить женщин, которые ему нравятся. Ему даже не пришлось стараться.
Впрочем, Джессика к ним не относится. К женщинам, которые ему нравятся.
Он ведь почти не знал ее. Хотя… чувство было такое, будто знает. Вздернутый подбородок Джессики говорил ему о ее гордости и горячем нраве, а свет в глазах — о мягкости и ранимости. Слишком просторная одежда свидетельствовала о ее робости, а чувственный изгиб пухлых губ — о том, что достаточно одного поцелуя, и от этой робости не останется и следа.
Сегодня утром она выглядела просто восхитительно. Нежное лицо обрамляли растрепанные кудри. Под мешковатой пижамой угадывались изящные изгибы восхитительной фигуры.
Что было написано у нее на футболке? «У садовников отличные брюки». От кого убежала Джессика — от себя самой или от него?
Что ж, ей беспокоиться не о чем. Джессика Моран ему не пара. Он привык к другим женщинам. К тем, что легко и с удовольствием идут на флирт, не испытывая при этом серьезных чувств.
Вероятно, именно поэтому он и терпит неудачи в любви на протяжении нескольких лет. Все бывало слишком предсказуемо. Он уставал еще в самом начале романа.
Джессика совершенно другая. Настоящая. Искренняя. Он нашел нечто новое. И привлекательное.
Конечно, все это он видел много лет назад. И тогда его привлек именно характер Джессики. Неужели он еще в то время почувствовал, что эта девушка может изменить его несчастную жизнь?
О, да, он прекрасно все понял. Джессика была и осталась женщиной, которая стремится, чтобы мужчина всегда проявлял себя с лучшей стороны. Тогда он поступил разумно: бросился бежать без оглядки.
И сейчас он поступит столь же разумно. Как только отдаст ей долг. Потому что он ей обязан. Обещал позвонить и не позвонил. Он обязан ей счастливым выражением глаз племянницы. Тем, что она спасла щенка, который — как впервые посмел надеяться Брайан, — кажется, выживет.
В результате Джессика получит пруд, о котором мечтает. А потом он заберет Мишель, собаку и инструменты и исчезнет из ее жизни. Очень просто.
Брайан услышал, что где-то полилась вода. Он поднял голову и разглядел окошечко, из которого доносился шум. Кружевные занавески развевались на ветру, то выбиваясь из окна, то снова оказываясь внутри.
17 
