37 
— Если вы знакомы с историей, — продолжала она, — то для вас не является секретом то, что дети, рожденные в любви, намного умнее родившихся от брака по расчету, особенно если этот брак заключался между королевскими домами.
— Это действительно так. Я могу привести вам множество примеров, когда потомки французских монархов, рожденные в любви, по всем параметрам превосходили детей, явившихся на свет в результате политических союзов с королевскими домами других стран.
— То же самое могу сказать вам об английских монархах.
И она поведала ему несколько историй об отпрысках монархов, рожденных в любви.
Затем герцог привел ей несколько подобных рассказов из французской истории, показавшихся ей очаровательными.
За pate последовали еще более изысканные блюда, подаваемые на стол Жаком.
Но собеседники были столь увлечены беседой, что поглощали приносимые кушанья, не ощущая вкуса.
Марсия вряд ли по достоинству оценила прекрасное вино, произведенное на винодельне герцога.
И наконец, когда они выпили по чашечке кофе, герцог нехотя поднялся.
— А теперь, мне кажется, я должен вернуться в chateau и рассказать вашему отцу о том, что произошло; но, думаю, было бы ошибкой посвящать в это тетю или кого бы то ни было еще в доме.
— Пожалуйста… пожалуйста, сохраните это в тайне, — взмолилась Марсия. — Начнутся всякие пересуды, и я могу попасть в весьма неловкое положение.
— Я постараюсь, — пообещал герцог. — И, уж конечно, приеду за вами завтра рано утром, когда вернется мать девочки.
Герцог сделал несколько шагов по направлению к двери, затем вдруг остановился на миг и произнес:
— Спокойной ночи, Марсия. Не могу выразить словами то удовольствие, которое мне доставила беседа с вами.
— Мне она тоже очень понравилась. До свидания, и… спасибо.
Герцог взял ее руку и неожиданно прикоснулся к ней губами.
После этого удалился в кухню — проверить, готов ли Жак к отъезду.
Марсия же, в свою очередь, поспешила в спальню — посмотреть, все ли в порядке с Лизетт.
Девочка по-прежнему спала не шевелясь.
Марсия сняла покрывало с большой кровати и бережно перенесла туда девочку. Она немного опасалась, что белье может оказаться несвежим, но было очевидно, что на простынях еще никто не спал: вероятно, они были заменены этим утром.
Прежде чем отправиться ко сну, она чуть-чуть приоткрыла окно.
На туалетном столике теперь стояли два подсвечника, точно такие, как те, что украшали стол в гостиной. Конечно, они были слишком дороги, чтобы принадлежать хозяйке дома.
Потом девушка заметила еще один предмет, появившийся на столике.
Это был револьвер.
Она удивилась, зачем Жаку было оставлять здесь револьвер, но тут же увидела записку, лежавшую под ним:
Мадемуазель,
Сегодня я слышал, что в окрестностях появилась бешеная собака. Камердинер господина графа Грейтсвудского как-то сказал мне, что вы неплохо стреляете. Поэтому на всякий случай оставляю вам этот револьвер.
С уважением,
Жак.
Марсия улыбнулась, воздав должное предусмотрительности этого человека.
Она знала, насколько опасной может оказаться бешеная собака, но надеялась, что ей не придется стрелять в нее.
Она отодвинула занавески и взглянула в ночное небо, казавшееся необычайно далеким, потому что перед самым домом возвышались горы высотой в сотни футов.
Задрав голову, она увидела их вершины, почти скрывшиеся в сумерках; над ними уже мерцали первые вечерние звезды.
Это было фантастическое зрелище.
Марсия решила выйти на крыльцо, чтобы полюбоваться долиной при свете луны.
По удаляющемуся звуку она поняла, что Жак уехал. Наверное, и герцог, оседлав Аквилин, тоже отправился в chateau.
Она представила, как великолепно он смотрится на лошади.
Потом ей вспомнился чудесный ужин вдвоем и увлекательная беседа.
Герцог выглядел за столом заинтересованным и веселым.
Марсия задернула занавески и задула одну свечу. Она уже перенесла вторую к изголовью кровати и собиралась лечь, как вдруг дверь спальни распахнулась настежь.
— Мадемуазель! Мадемуазель! Она узнала голос Пьера и поставила свечу на столик.
— В чем дело, Пьер? Что случилось?
— Они похитили господина герцога, мадемуазель! Три человека потащили его к пещерам.
— Я не понимаю, о чем ты! — воскликнула Марсия.
— Они связали его. Он сопротивлялся, но их было слишком много, — задыхаясь, рассказывал Пьер. — Они сбросили его на землю, но он продолжал сопротивляться, мадемуазель, и тогда они утащили его в пещеру, о ней знаем только я и мой друг!
37 
