27 
Наконец к телефонному разговору – осторожно подключился и я. Объяснил ситуацию… что мол прыщ этот – был прав… ибо мои чувства столь глубоки что их можно смело называть любовью. И нет ничего плохого что она она видит меня в виде радостного прыща – всё равно мои чувства к ней – чистые и светлые. Что я мечтаю – дарить ей цветы… сочинять песни… или просто смотреть на её облик потому что даже это – даёт мне неземное наслаждение и счастье, за что я ей – немеряно благодарен…
Ы – ы- ы -ы- х!- Вдруг издала она звук. Странный и необъяснимый.
Подружка и я впились ушами в свои телефонные трубки.
А звук усиливался набирая обороты.
Быть не может!!!
Она… смеялась!
В психбольницу её забрали на следующий день, после того как она не вышла на работу и не переставала смеяться. Два санитара осторожно взяли её под руки, вывели из дома и посадили в автобус.
А я в это время…. стоял на противоположной стороне улицы и смотрел на неё… должен признаться – в тот момент она была ещё более прекрасна!.
Но сказать об этом – я смог лишь когда пришёл к ней на свидание, в психбольницу.
Нежно глядел ей в лицо в глубине души понимая что никакая больница не сможет утолить голод её прекрасного тела… спрятанных под халатом – припухших половых губ которые только слегка сморщились от лекарств… но стали ещё голоднее от этого…
– Не твоя беда – Жарко говорил я ей – Что ты оказалась не готова к столь сильным чувствам… такое бывает… но поверь мне… зато потом – ты бу…
Она вдруг стала подпрыгивать- кажется собралась танцевать…
И её увели обратно.
Я смотрел на неё и видел что ноги её – передвигались и шаркали – я вдруг понял что таким образом – её ляжки ещё сильнее сдавливают половые губы… чтобы утолить их голод… который свирепствовал в том месте – где теперь не было больше джинсов.
– Так вот, для чего тебе были нужны джинсы! – Понял я. И теперь всё окончательно встало на свои места. Лишь пожалел – что не смог сказать ей – самое главное.
Много сил пришлось потратить чтобы сказать ей это.
Но я сделал это.
Мы встретились через неделю – когда она села на унитаз – я высунулся оттуда и ласково прошептал ей что моё сердце – не остыло ещё. И надежда что между нами всё будет хорошо как прежде – остаётся…
– Прыщ! Прыщ! – Радостно кричала она показывая пальцем на меня.
Теперь, она находиться в особой палате для безнадёжных… Со своей душой.
Со своим прекрасным телом.
И с голодными половыми губами.
Нет, не я – виной всему.
А они…
Её половые губы.
Именно они – сделали идиотами нас обоих.
И я знаю – когда скажу ей это… она поймёт… поправиться здоровьем.
Все станет – на свои места.
И наконец – она покажет мне – свои проклятые половые губки… я долго буду смотреть на них… затем поглажу их пальцем.
Чем закончится эта история?
А ничем… мы просто – будем вместе заботится о них – ласково и нежно.
Я буду целовать их -когда они будут вести себя хорошо. И ругать – когда плохо.
Буду кормить их… чтобы они больше не злили владелицу…
И дарить приятный крем – на 8 марта.
Это и есть – настоящее лечение. Которое я прописал ей – на листке бумаги.
Только как передать ей это?
И помочь выздороветь?
Лишь одна надежда… устроится санитаром… чтобы никакое закрытое отделение – не смогло помешать нашему счастью.
Как я стал импотентом
Начну пожалуй с самого начала – как я стал мужчиной.
Случилось это в дни моей студенческой молодости.
Нет, я не кинул её как вихрь на диван, и рука моя не метнулась молнией сдирая нижнее белье.
Я вообще не знал как это делать.
И проблема была в том что она не знала – тоже.
Ещё вчера, мы сидели в компании подростков, играли в карты, рассказывали анекдоты, забавные истории… только вот странно… мои – казались ей самыми смешными. А истории – весёлыми.
У неё были длинные ноги, она носила короткое простое платьице. И когда она смеялась – то задирала голову кверху. А мои глаза тут же впяливались в её ноги.
Немного поцарапанные, худые – как и положено ногам подростка, они не отличались от моих, только были более белыми.
Однажды я решил почему бы нам не стать настоящими друзьями… делиться секретами и самым сокровенным…
Сказал ей – У меня дома есть альбом с марками. Приходи завтра.
В ответ – она покраснела почему-то. И изменившимся голосом тихо прошептала:
27 
