22 
Как вдруг слышу какой-то звук.
Тихий и непонятный.
Что это?
А может вдохновение… мне сигналы подаёт?
В голове появляется тема для нового рассказа… и вправду, кто знает – каким путём оно приходит?
Может с неба, или с улицы… или с потолка…
И моя творческая фантазия – включается.
Начинаю бегать по помещению – искать с какой стороны стучится ко мне вдохновение.
Может – в двери ? Нет, она не заперта.
Может в окно не может пролезть?
Распахиваю его настежь. Но там тоже нету.
– Где же ты, родное моё?
Звук повторяется снова… и я понимаю – он идёт ко мне с другой стороны комнаты.
Делаю круги по комнате – всюду прислушиваюсь, даже в щели заглядываю.
А звук становится всё сильнее.
Наконец страшная догадка охватила меня.
Не веря сам себе, медленно подхожу к унитазу и наклоняю голову – прислушиваюсь… никакого сомнения – звук оттуда.
– Это ты?
В унитазе снова что-то булькнуло.
А затем – выплеснулась грязная вода – и прямо на меня. Затем – рекой на пол.
– А-а-а! – Завопил я и вскочил на ноги. Но тут же ударился головой об сливной бачок что висел над ним.
Старый – ещё чугунный.
В глазах потемнело сразу а голова – такое чувство как будто провалилась в плечи.
На всякий случай – осторожно тяну себя за уши – вытаскиваю наружу… затем поворачиваю в разные стороны – проверяю или шея работает.
Машинально поглаживаю себя по волосам – в том месте где ударился.
Смотрю – ладонь красная.
– Содрал кожу – Понимаю. – Кровь.
Как вдруг – новый резкий звук… это стучат в двери. Кидаюсь к окну и вижу что мой начальник – пришёл проверить как дежурный работает, то бишь – я.
Шепчу себе под нос – Блять! – И растираю кровь на волосах – чтобы цвет крови смешался с моими волосами. Они у меня чёрные.
Стук в двери стает всё настойчивее.
Наконец я открываю.
Начальник – высокого роста, в тёмном дорогом пальто.
Очень строгий тип.
Я приветливо улыбаюсь. Говорю – Здрасте.
А он как остолбенел – смотрит на меня… даже не моргает.
Как будто увидел приведение.
Затем медленно поворачивается и уходит. Не говорит ни слова.
Так бывает когда человек получил сильнейший шок…
Подбегаю к зеркалу.
– Блять! – Я же забыл что волосы у меня давно уже не чёрные. А седые.
И теперь – половина головы у меня красная, а другая – белая. А всё что на мне – в том цвете что выплеснулось из унитаза.
Теперь и я получаю шок тоже.
Понимаю – сегодня, вдохновение не придёт ко мне. Наверное…
Всю ночь я собираю гамно в ведро – тряпками, и затем выливаю на улицу.
Под утро раздаётся новый резкий звук – это телефон на столе.
Тряпка вылетает у меня из рук.
Хватаю трубку.
Ехидный голос спрашивает – или всё в порядке? Не занимаюсь ли я случайно забитым унитазом?
Только теперь я понимаю – меня подставили.
Прошлая смена что была передо мной (все – гениальные поэты и художники)… суки… не захотели возиться с дерьмом – скрыли от меня… чтобы это – случилось на моей смене – думали что я буду заниматься ремонтом унитаза… вызывать слесарей, строителей. Вместо того чтобы наслаждаться творчеством и вдохновением.
– А фиг Вам!
И говорю в телефонную трубку что унитаз – работает прекрасно. Что на моей смене – никакое гамно оттуда не выливается.
И сейчас – я пишу новый сборник наслаждаясь неземным вдохновением и уже исписал целую тетрадь.
На другой стороне провода что-то нервно крикнули и кинули трубку.
– Не получилось… – На моем испачканном лице появилась злорадная улыбка. – Сами вызывайте слесарей и ремонтников. Которые своими грязными сапогами, криками и инструментами – испортят Вам весь вечер.
Под утро, на смену пришёл тот самый композитор с филармонии. Он должен был заменить меня. А я – должен был подставить его. Ничего не сказав про унитаз тоже.
Он стоял и нервно держал меня за лацкан пиджака – захлёбываясь словами рассказывал что он пишет симфонию, что сегодня он завершит её положив на ноты.
Его глаза горели каким-то странным огнём а руки дрожали от нетерпения.
Как дрожали мои – когда я таскал ведра с гамном на улицу.
– Конечно! – Сказал я ему – Ты напишешь свою симфонию сегодня. Даже Чайковский на том свете – перевернётся от зависти.
Мой сменщик ласково смотрел на меня, а я говорил как хорошо работается в дежурке – в полном одиночестве.
22 
