138 
Внезапно в рядах публики, находящейся ближе всего к арене раздались крики: «Убийца! Убийца невинных!» Вслед за этим на Аристоса обрушился град гнилых фруктов. Однако его приверженцы отреагировали незамедлительно. Под предводительством Угря и Акробата они взяли смутьянов в тесное кольцо и, повалив на землю, стали пинать их ногами. Послышались душераздирающие вопли избиваемых и хруст костей. Волнения перекинулись на всю толпу и вскоре школьные стражники с обнаженными мечами ринулись восстанавливать порядок.
Аристос слышал все оскорбительные выпады в свой адрес, но решил игнорировать их, продолжая бой в прежнем темпе.
— Весь этот шум из-за девчонки, — пояснила Ауриана Сунии.
Слух о скандальном происшествии уже облетел весь Рим. Аристос изнасиловал и убил восьмилетнюю девочку, похитив ее у пожилой невольницы, гулявшей с ней на улице. Этот случай произошел во время очередного запоя Аристоса. Поскольку девочка была одета очень скромно и сопровождала ее лишь одна рабыня, он посчитал ее родителей за представителей низших классов и полагал, что пропажа малышки не вызовет никакого шума. Тем более, что в то время дети исчезали в Риме десятками ежедневно, становясь как правило жертвами извращенцев и растлителей. Аристос никак не предполагал, что ему придется пережить из-за этого неприятности. Однако, к его несчастью, девочка оказалась подопечной самого Музония Геты, Главного казначея, и тот сразу же потребовал, чтобы Аристоса судили и подвергли самому позорному и суровому наказанию, какое только позволял закон. Аристос наотрез отказывался признать себя причастным к убийству. Он пустил в ход все свои связи в преступном мире, чтобы устранить одного из свидетелей, которого отравили и бросили в главный канал, заполненный нечистотами. Музоний Гета не предпринимал никаких действий против насильника, выжидая реакции Домициана, без одобрения которого он не решался начать преследование в суде любимца Императора. Домициан же в то время хранил молчание, и Гета понял, что лучше не настаивать на своем. Домициан явно не хотел жертвовать Аристосом даже ради защиты семейной чести своего Главного казначея. Сторонники и клиенты Музония Геты пришли в ярость, и часть их проникла даже сюда, в стены Великой школы, чтобы выразить свое возмущение.
— Бросьте его в яму к зверям! — выкрикивали они. — Распять его!
Конвою Аурианы пришлось оставить ее и поспешить на спасение одного из двоюродных братьев Геты, которого уже оседлал Акробат и упорно пытался выколоть ему глаза. Но Ауриана не замечала ничего, она стояла неподвижно, словно статуя, и видела перед собой лишь Аристоса, который вел себя словно разъяренный бык, которого одолевали пчелы. Он подозревал, что даже его сторонники считали его виновным.
— Посмотри на него! — сказала Ауриана Сунии. — Он больше не видит Родана, он видит только того человека, который обозвал его убийцей.
Она помолчала некоторое время, но вскоре снова заговорила, и в ее голосе зазвучало едва сдерживаемое радостное возбуждение.
— Суния! Ты видела? Вот он опять ошибся. Должно быть, Метон не заметил этого, иначе он остановил бы поединок.
— Что такое, Ауриана? Я ничего не поняла.
— Да вот же! Он делает слишком широкий шаг вперед правой ногой и в этот момент почти теряет равновесие. Родан мог бы легко перейти в нападение, сбить его с ложного замаха с ног ударом сверху, а потом разделаться с ним за пару секунд, если бы это был настоящий поединок. Это очень хороший признак, Суния. От злости он теряет чувство дистанции, однако это проявляется незаметно. Метон пока ничего не видит. А теперь Аристос похож на пробку, брошенную в воду и качающуюся на волнах. У него не совсем хорошо прикрыт корпус. Его защиту можно пробить. Но вот, наконец, и Метон заметил это. Посмотри на наставника! Видишь, как он встревожен и пытается подать знак Аристосу.
— По мне, так он выглядит как всегда, Ауриана!
— Значит, у тебя нет глаз! Он похож на маятник, который то и дело сбивается с ритма. Хвала судьбе! Мне так давно хотелось увидеть это! — она смотрела на поединок некоторое время молча, мысленно представляя себе, как она воспользуется промашками Аристоса. — Родан глупец. Он испугался злобы, которой кипит его противник, хотя именно сейчас Аристос наименее опасен.
Какой-то подвыпивший зритель, от которого отвратительно несло кожами, начал дергать Ауриану за плащ.
138 
