108 
Ауриана ощутила в своей груди неприятную тяжесть. «Он ведет себя так, как будто мое присутствие здесь неприлично. Но может быть, я придаю слишком много значения поведению одного плохо воспитанного человека? — подумала она. — Я дочь Бальдемара. Если он думает, что такое отношение унижает меня, то, значит, дурак он, а не я».
Посмотрев на Диокла прямо и открыто, Ауриана слегка наклонила голову и поблагодарила его.
Затем Диокл уведомил гостью, что его хозяина пока нет дома. После этого он многозначительно добавил, что Марка Юлиана срочно вызвали к императрице. В дальнейшие подробности он вдаваться не стал, посчитав это излишним. Небрежным жестом подозвав к себе двух служанок, стоявших, словно изваяния у овального бассейна с прозрачной водой, казавшейся темным зеркалом, зловеще поблескивавшем в свете светильников, он препоручил Ауриану их заботам.
Когда эти девушки молча повели ее через атриум, Ауриане показалось, что она очутилась в каком-то мрачном, роскошном царстве под землей, а сопровождали ее злые духи. Одна служанка шла впереди, другая — сзади. Похоже было, что они опасались, как бы Ауриана случайно не задела и не опрокинула какой-нибудь ценный бюст или вазу. Хотя обе девушки выглядели в этом доме такими же чужеродными телами, как и она, все же они сильно отличались от нее своей внешностью. У них были блестящие азиатские глаза, в глубине которых таилась веселое озорство. Их зубы сверкали перламутром и резко контрастировали своей белизной с чистой, темно-коричневой кожей. Небольшие сильные руки двигались, словно проворные рыбки в бассейне. На них были браслеты, отражающие сотнями бликов свет от стоявших повсюду светильников. Приглядевшись, она заметила разницу между ними. Та, что казалась старше и опытнее, смотрела на нее с плохо скрываемыми жалостью и сочувствием, в то время как другая смотрела на нее с настороженностью и опаской, словно перед ней был дикий волк, которого невозможно приручить.
Ауриану это удивило. Неужели Марк Юлиан не мог вышколить свою прислугу?
Вскоре она забыла о своих спутницах. Ее охватил детский восторг. Ведь сейчас ей удалось проникнуть во внутренний мир человека, который был и совратителем, и полубогом, и царем. Помещение, находившееся за атриумом, было таким огромным, что там вполне мог уместиться трон. Вдоль стен стояли высокие сапфировые колонны, которые, казалось, упираются в небеса, а в глубине зала и в самом деле находилось какое-то возвышение, с которого могли выступать ораторы. Затем они проследовали через коридор, увешанный с обеих сторон портьерами из тончайшего голубого шелка, затем через ряд смежных помещений, где находились предметы, от которых захватывало дух. Все окружающее Ауриана воспринимала не только глазами, а и всеми остальными органами чувств, она ощущала его подсознательно, поскольку новизна впечатлений и их обилие подавляли мысли.
Все вокруг отдавало ярким блеском, оживало скульптурными формами, словно боги преодолели хаос природы, придав ей порядок. Действительность смешалась с иллюзией. То, что казалось комнатой, оказывалось разрисованной стеной, бездонная пропасть оказывалась мозаикой, выложенной из плитки, обладавшей почти волшебными свойствами. Все поверхности были отполированными до зеркального блеска. Потолки, расписанные золотом, отражались в полах. Шеренга колонн, выстроившихся по всей длине перехода, зеркально отражалась на поверхности воды в расположенном рядом бассейне. В следующем помещении были расположены зеркала, до бесконечности умножавшие изображения богов и богинь. Ауриана шествовала сквозь лес светильников, выраставших прямо из пола или свисавших с потолка. Стены были отделаны мраморными плитами всех цветов и оттенков. Они были квадратными, прямоугольными. Ауриана поняла, что мастер способен выразить в мраморе любую мысль. Во всяком случае, тот, кто работал на Марка Юлиана, был настоящим художником, творцом. Ноги Аурианы утопали в коврах с нежным и плотным ворсом. При входе в следующий зал она на мгновение остановилась, не решаясь ступить на мозаичный пол, который сверкал, будто в него были вкраплены алмазы. Неужели ноги человека могут ступать по такой красоте? Но когда служанки равнодушно засеменили вперед, она с неохотой последовала за ними. Все смежные помещения разделялись шелковыми портьерами, и это сбивало с толку.
«Я спускаюсь в глубь волшебной горы, где хранятся все сокровища богов».
108 
