945 
— А ещё, — резко оборвал её Рон, — я видел лежащего на кровати в какой-то каменной комнате Драко и рыдающего рядом Гарри. Малфой был мёртв.
Гермиона шарахнулась, будто от удара и прикусила губу.
— Да, — согласилась она, и в глазах блеснули слёзы, — Драко умирает. Но если ты видел Гарри рядом с ним… Если он будет рядом в последний миг…
— То что?
— То значит, Гарри переживёт сегодняшний день, — Гермиона обхватила себя поверх тяжёлого, напитанного влагой плаща.
У Рона перехватило горло:
— Бог мой, Гермиона, ты вообще способна думать о чём-нибудь кроме того, выживет Гарри или нет?
Её снова затрясло — Рон заметил, что кончики пальцев уже тоже посинели.
— Как же я замёрзла…
Рон потёр глаза тыльной стороной ладони.
— Тебе нужно согреться. Так, вон там ванная с горячей водой. Иди, а я пока поищу тебе что-нибудь сухое на смену.
— Спасибо, Рон, — кивнула Гермиона.
Плащ соскользнул с её плеч, она бросила его на кровать. Он думал, она отстегнёт фляжку с пояса, однако девушка оставила её на прежнем месте и направилась к ванной, на миг замерев в дверях:
— Рон, все твои видения — они истинные. Вот только та Джинни, которую ты видел, — не Джинни вовсе. И с твоей сестрой всё хорошо, — она в первый раз за всё время улыбнулась ему, вошла в ванную и закрыла за собой дверь.
* * *
Глаза её были закрыты, а потому она почувствовала лишь движение — прикосновение рубашки к голым рукам, тепло его тела… Сначала он просто стоял вплотную, не касаясь её, — она ощущала дуновение его дыхания на своих веках, лёгкое касание его волос. Она оцепенела в ожидании объятий, гадая, ту ли приманку она положила в капкан, — не случится ли так, что он не захочет или не поймёт её?
Дыхание его сбилось, он зашипел сквозь зубы и положил руки ей на бёдра, чуть выше расстёгнутого ремня. Его пальцы были удивительно холодны.
Она открыла глаза, встретившись взглядом с удивительной синевой его глаз. Светлые пряди падали прямо на лоб, смягчая выражение лица — лишь волнение, волнение затворника, впервые покидающего свою келью ради неведомых далей — ни капли ярости…
— Симус? — чуть удивлённо спросила она, и в это мгновение он её поцеловал.
* * *
— О, мой Тристан! — Риэнн кинулась к возлюбленному. Изящное тафтяное платье висело клочьями, где его разорвал тёмный маг Морган, и под этим весьма условным покрывалом грудь так и ходила ходуном, словно желе, поданное к столу морских путешественников в самый разгар шторма. — Я думала — тебя я больше не увижу…
— Ах, да… — Тристан уклонился от её объятий. — И осторожнее с моими волосами, а то, неровен час, и куколка найдётся.
Риэнн повернулась к товарищу своего возлюбленного, воплощению земной красоты лорду Себастиану Дорсину:
— Смогу ли я найти слова, о друг мой, чтобы достойно отблагодарить тебя — я вижу, мой Тристан отнюдь не впал в унынье, — возопила она, колыхнувшись к нему.
Себастиан поскрёб свою шею — всю в красных отметинках. Какие муки пришлось ему пережить?
— Ах, видишь ли, тут есть пара нюансов. Они чрезвычайно деликатны. А так же кое-что определяют.
— Скорее, первое, однако, чем второе, — добавил Тристан, и они оба захихикали.
Лорд Себастиан с обожанием смотрел на Тристана.
— Ты умничка моя, — сказал он. — Скорей ко мне, мой пупсик, мой умный сексуальный сукин сын…
Лишь когда Тристан, высвободившись из её объятий, направился к лорду Себастиану и принялся отнюдь не по-братски покрывать того поцелуями, до Риэнн дошло, что происходит нечто весьма занимательное…
— Знаешь, Сириус, хуже чтения бреда только чтение бреда вслух. Скажи, в чём провинился я? За что меня караешь?
Сириус вольготно раскинулся на диване, держа в руках книгу в невероятно кричащем переплёте. Услышав слова Ремуса, он усмехнулся:
— Помнится, Лили это читала, однако в то время и книжки не кишели такими пикантными подробностями!
— И что же это? — закатил глаза Люпин.
— «Брюки долой», — прочёл заглавие Блэк. — «Эротическое путешествие».
— Хочешь сказать, это Джинни читает?
— По-моему, у неё полный комплект, — Сириус метнул книжку в сторону кофейного столика, она упала вверх иллюстрацией, изображающей блондина без рубашки, зато в туго обтягивающих чресла бриджах. — Что не так, Ремус?
945 
