941 
— Всех моих друзей — одного за другим… — Гарри тихонько коснулся руки Драко. — Ты будешь осторожен?
Драко отвёл взгляд:
— Я Тёмному Лорду не нужен. Он не любит бракованные вещи.
— Твоя рука заживёт…
Драко будто не расслышал:
— Как бы я хотел переговорить с отцом… Он ведь, несомненно, знает, где Вольдеморт…
— Можно сказать, я тоже знаю: он в Румынии, — ответил Гарри.
— Ага, точно, — сообразил Драко, — эти, вчерашние, они же говорили на румынском — да, отец как-то упоминал: замок на горе…
— Нам нужно оказаться там как можно быстрее.
— И именно для этого у меня есть один коварный план… — с мелькнувшим на губах призраком улыбки подытожил Драко. — Дай-ка мне пару минут, Поттер, а сам ступай и смой с себя кровь. А то меня сейчас стошнит.
* * *
Блез затрепетала и тихонько застонала. Легонько коснувшись её плеча, Джинни развернулась к Тому.
Склонив голову, едва заметно улыбаясь, он привалился к косяку: теперь, когда на него падал свет, стала видна белая рубашка, вся в красных пятнах, кое-где уже подсохших до цвета ржавчины, а кое-где — совсем ещё свежих. Его кожа — обветренная кожа Симуса — казалась чуть темней, нежели рубашка; на скулах пылал румянец, губы розовели, а пшеничное золото волос переливалось медью в свете свечей. Он похож на ангела, — ошеломлённо осознала она. — Древнего ангела из тех времен, когда на небесах велись войны, а ангелы убивали.
Слабая улыбка стала явной:
— Нечего сказать, Вирджиния? Язык проглотила?
Он отлепился от косяка, вошёл в комнату и замер перед Блез, заложив руки за спину и пристально разглядывая слизеринку.
— Мисс Забини. Припоминаю вашего дедушку. Заику со странным именем, которое и выговорить-то было невозможно. Денег куры не клевали — но, как ни крути, они были просто-напросто иноземной швалью. Да-с, я знаю вас, — голосом, полным ядовитого мёда, продолжил он, — но вы меня не знаете — о, нет…
Он преклонил колена рядом с её стулом и, взяв её окровавленные руки в свои, провёл губами вдоль костяшек пальцев.
— Если Джинни захочет, она сообщит вам, кто я… — его взор, полный предвкушения невероятного разрушительного удовольствия, обратился к гриффиндорке. — В конце концов, именно она меня создала.
Дыхание со свистом сорвалось с губ Джинни.
— Не надо… Том…
— Слышите, как она зовёт меня? — промурлыкал Том, почти касаясь губами кожи Блез. — Она не знает, любит ли она меня, ненавидит ли, ибо я — это она. Я исконный её враг, я её возлюбленный, я — её радость и отвращение, её неразделённая страсть. Я — её вина, её воспоминание. Её сладкое отчаяние. Все её несбыточные мечтания и грёзы. Я создан из крови, слёз и чернил. Она — мой создатель. И я никогда не покину её.
Блез не сводила с него глаз, её рот приоткрылся от изумления:
— Ты… конченый псих…
Похоже, он её не услышал: обращенные к Джинни глаза горели, и в их сияющей глубине Джинни видела жар, способный растопить её и создать заново.
— Том, она ни при чём. Только ты. И я.
Кивнув, он встал на ноги — лёгкий, изящный, окровавленный.
— Тогда чего же ты хочешь, Вирджиния?
Джинни взглянула ему в глаза:
— Покончить со всем этим, — сказала и вышла из комнаты.
* * *
Потоки горячей воды, почти кипятка лились и лились на Гарри, смывая кровь и грязь с его ноющего от боли тела. Особенно внутри. Глотая воду и мыло, он поднял лицо, позволяя воде стекать по векам и губам.
Сейчас, в одиночестве, он явственно слышал биение собственного сердца, ощущал боль от синяков и ссадин, заявляющих о себе особенно отчётливо именно там, где струились горячие потоки. Он едва ли мог припомнить слова, сказанные Драко на кухне, но одно помнил точно: тот обнимал его. И пронзившая грудь стрела пропала, оставив после себя зияющую рану.
Наконец стекающая с него вода стала прозрачной. Гарри закрыл кран, натянул брюки и как был — босиком, с полотенцем на голове — вернулся в спальню, где Драко занимался разбором имеющегося у Виктора оружия. Слизеринец поднял взгляд.
— Ты переоделся, — заметил Гарри. — Это твоё?
Драко оглядел себя: в чёрном с ног до головы — ботинки, брюки, свитер (который оказался слегка великоват). Довершал одеяние чёрный плащ.
941 
