921 
— Но, Гарри…
— Не надо, — руки Гарри ходили ходуном, но голос был ровен и твёрд. — Дай мне сказать. Я говорю тебе, что думал раньше, а не то, что думаю сейчас. Драко всё пытался сказать мне, но, я думаю, у меня всё пролетало мимо ушей, — Гермиона заметила, что Гарри назвал Малфоя по имени, но ничего не сказала. — Он твердил, что я — герой, и, потому, у меня свой, особый выбор. Я думал, что он подшучивает надо мной — ну, как это он обычно делает, чёрт, точнее, как обычно делал: Гарри Поттер — Спаситель Мира. И так далее. Я подозревал, что всё дело в том, что он пытается сделать так, чтобы я не зазнался. Но после того, как я ушёл, я понял, что он имел в виду. И он был прав. Он вовсе не смеялся надо мной. Он хотел, чтобы я осознал, что быть героем — значит быть грубым и резким. Унижать и ежедневно стоять перед выбором — бессмысленным, безобразным и отвратительным. В этом нет ничего славного. Он пытался донести до меня, что нет никакого удовольствия в том, что ты видишь, какую боль испытывают твои друзья. Ты должен выбрать весь мир, а не… — закончил он, и в голосе не было ни капли жалости к самому себе, только усталость и опустошённость.
— Я думала, ты пытался сделать именно это. И выбрал мир.
— Нет, — замотал головой Гарри, — я просто пытался сделать так, чтобы дорогие мне люди избежали боли. Мне было бы невыносимо видеть это. Но это не значит, что я выбираю весь остальной мир: я выбираю себя и то, что люблю и без чего не могу жить. И истина в том, что, если я, действительно, хочу победить Тёмного Лорда, я нуждаюсь в вас обоих. Я не могу без тебя. Я даже не могу правильно думать, когда тебя нет рядом, у меня в голове всё путается, я пытаюсь представить, что ты делаешь, но тебя нет рядом… И некому сказать… И без Драко… — он осёкся.
— А что без него?
Гарри просто замотал головой.
— Я не хотел никому из вас причинять боль, — тихо произнёс он. — Это правда.
— Тогда зачем ты написал в письме Драко весь этот ужас? — спросила она. Это было жестоко, и Гермиона прекрасно понимала это. Гарри вскинул голову и удивлённо взглянул на нее. Черты его лица заострились.
— Он показалтебе?
— Он сначала даже не поверил, что ты сам это написал, — сказала Гермиона, гордо удержавшись от замечания, что ей он, вообще, не оставил ни строчки. — Мне пришлось применить заклинание, чтобы доказать ему.
Гарри стиснул пальцы так, то костяшки побелели.
— Знаю, я не очень-то силён в эпистолярном жанре, — нерешительно начал он.
— Гарри. Оно было ужасным.
— Я вовсе не хотел, чтобы оно было ужасным! — в голосе зазвучали гнев и боль. — Я просто пытался быть честным. Боже, я вряд ли сейчас вспомню, что говорил, всё как-то смазалось, но я в жизни не собирался…
— Не может быть, что ты имел в виду именно…
— А тебе-то какое дело? — он неожиданно почти сорвался на крик, и Гермиона едва не кувыркнулась с кровати: Гарри раньше никогда не кричал на неё, никогда. — Почему ты распекаешь от имени Малфоя, а? Почему ты не расскажешь мне о себе? Или за тебя будет говорить Драко?
— Он не будет говорить за меня, — одеревенело возразила Гермиона. Каждый раз, когда её что-то расстраивало, внутри у неё словно всё замерзало. Она это ненавидела, но поделать ничего не могла. — Но я буду говорить о нём.
— Думаешь, я не знаю, почему? Я же видел, с каким лицом ты на него только что смотрела — ты ведь чувствуешь себя виноватой, разве нет? Из-за того, что ты испытываешь к нему и из-за всего остального — ты выбрала меня, разбив его сердце. А он ничего не сказал. Окажись я на его месте, я бы уполз куда-нибудь в тёмный угол и, как изувеченная кошка, лежал бы и зализывал раны. Я бы не смог поступить так, как он. А он — он гордый. Слишком гордый. И ведёт себя так, словно ничего не произошло. Меня бы это просто убило, но он сильнее меня — в этом плане сильнее. Я видел, что ты толкаешь насдруг к другу, словно думаешь, что я смогу помочь ему восстановить всё то, что уничтожено тобой, что я смогу сделать его счастливым. Потому что пусть меня черти заберут, если ты хочешь, чтобы этосделала Джинни или, вообще, — любая другая девушка, ведь ты же ревнуешь его! Что ты хочешь, чтоб я ему ещё дал — ведь я уже дал всё, что мог… Кем ты хочешь, чтоб я для него ещё был — ведь я уже был для него всем, кем мог! Я всегда, всегда пытался быть таким, каким ты хотела, Гермиона, но, чёрт побери, я даже передать не могу, что ты хочешь от меня на этот раз!
921 
