109 
Но разве иллюзия не лучше, чем ничто?
Я могла остаться здесь и больше никогда не встретиться с осознанием того, что тут лишь пустота: сны, соблазн, магия.
Ложь. Все ложь.
Но здесь я могла забыть.
«Иди НЕМЕДЛЕННО».
— Мак, — тряс меня Иерихон. — Посмотри на меня.
Я могла различить его вдали, за мерцающими бриллиантами и призраками прошлого. За ним, в Зеркале, я видела чудовищный темный силуэт Короля, а Иерихон казался лишь его тенью, отброшенной на белую половину комнаты. Возможно, тень фаворитки тоже кажется иной по ту сторону Зеркала. На его части она станет похожа на него? Большой и сложной, соответствующей тому, чем он является? Там, в благословенной, мягкой, сакральной тьме, кем она была? Кем была я?
— Мак, сосредоточься на мне! Посмотри на меня, скажи что-нибудь!
Но я не могла. Я не могла сосредоточиться, потому что за Зеркалом ждало то, что звало меня всю жизнь.
Я знала, что Зеркало меня не убьет. У меня не было ни тени сомнения по этому поводу.
— Прости. Мне нужно идти.
Он сжал руками мои плечи и попытался развернуть меня к себе.
— Отойди от него, Мак. Черт с ним. Некоторых вещей лучше не знать. Неужели тебе мало своей жизни?
Я рассмеялась. Тот, кто хотел, чтобы я видела истинную суть вещей, теперь желает, чтобы я пряталась? На ковре за его спиной рассмеялась фаворитка. Запрокинув голову, она целовалась с невидимым любовником.
Наверняка это Король. Я взяла Бэрронса за руку, переплела его пальцы со своими.
— Пойдем со мной, — сказала я и ринулась в Зеркало.
26
Меня удивила легкость, с которой я прошла сквозь темную мембрану. И тут же почувствовала невероятный холод.
Мозг отдал приказ вдохнуть, но тело не могло подчиниться. С головы до ног меня сковала тонкая корка мерцающего льда. Я шагнула вперед, и лед треснул, осыпался к моим ногам и тут же возник снова.
И как мне здесь дышать? Как дышала фаворитка?
Лед попал мне в нос и рот, заморозил язык и зубы, добрался до легких. Все органы, которые участвовали в дыхании, были покрыты непроницаемой коркой. Я попятилась, пытаясь вернуться на белую половину, где были свет и кислород.
Из-за холода было сложно шевелиться. На миг я даже подумала, что не дойду до Зеркала, и испугалась, что не вернусь. Умру в спальне Короля Невидимых, повторив историю, но на этот раз не оставлю записки.
А когда мне удалось вернуться, тепло показалось мне жаром духовки. Я споткнулась и отлетела к стене. Фаворитка на ковре не обратила на меня внимания. Я жадно втянула воздух.
Где Иерихон? Он смог дышать по ту сторону? И нужно лиему дышать в привычном для него окружении? Я посмотрела на Зеркало, ожидая, что он скалится на меня с темной половины, недовольный, что я раскрыла его личность.
Я пошатнулась и чуть не упала.
Я была уверена, что права.
Бэрронс лежал на полу, на границе света и тьмы — на белойполовине комнаты.
«Лишь двое могут проходить через это Зеркало: Король Невидимых и его фаворитка,— сказал мне Дэррок. — Любой другой, коснувшись его, немедленно погибнет. Даже Фейри».
— Иерихон!
Я подбежала к нему, оттащила его от Зеркала и осела на пол. Перевернула его. Он не дышал. Он был мертв. Снова.
Я посмотрела на него.
Затем на темноту зеркала.
Оно не убило меня. Но убилоего. И мне чертовски не нравился вывод.
Это значило, что я фаворитка.
И это значило, что Иерихон немой Король.
БЫСТРЕЕ.
Приказ был мощным, неоспоримым, как Глас в энной степени. Я хотела остаться с Иерихоном. И не могла этого сделать, даже если бы от этого зависела моя жизнь. А я была уверена, что она действительно от этого зависит.
— Я не могу там дышать.
По эту сторону Зеркала ты не живешь. Измени ожидания. Забудь о дыхании. Страх, а не реальность мешает тебе.
А это возможно? Нет, я не куплюсь на это. Но внезапно вся моя решимость потеряла значение, потому что руки оттолкнули мое тело от пола, а ноги понеслись прямо во тьму.
— Иерихон! — закричала я, чувствуя, что меня уносит прочь.
Я ненавидела это. Все это. Я оказалась фавориткой, но моим Королем был не Иерихон, и я не могла этого вынести — не то чтобы я была уверена, что смогла бы вынести обратное. А теперь меня призывали в место, где я не могла дышать, где я не была живой, если верить моему мучителю, и не могла не оставить его, снова погибшего, в одиночестве.
109 
