143 
Сбежала.
Вернулась домой. Дома ждать легче, чем в камере… Пожалуй, действительно волноваться не о чем. Но я волнуюсь.
А Брокк вздыхает и говорит то, что должен сказать:
— Я попытаюсь выяснить, что с ним, по своим каналам. И если ты вдруг захочешь встретиться… не буду возражать. — Хотя сама идея ему явно не по вкусу. — Но будет лучше, если ты просто-напросто забудешь о том, что между вами было.
Попробую.
Наверное, об этом рассказывать не стоило. Там, в дороге, все было правильно и логично, а здесь… здесь весьма определенное отношение к внебрачным связям. Да и стоит ли кривить душой — далеко не все, что происходило между мной и Оденом, можно оправдать необходимостью.
И теперь мне должно быть стыдно перед братом, но…
Брокк провел пальцем по запястью:
— Высшие — особый случай, Хвостик. От них лучше держаться подальше. Легко потерять голову. Поверить, что все на самом деле так, как тебе говорят. Это как опиум курить, но с опиумом ты хотя бы знаешь, что картинки в голове — лишь твои фантазии. А вот с высшими… они умеют сделать так, что перестаешь думать о разных мелочах вроде того, насколько безнадежны эти отношения. Хочется немного счастья.
Он говорил не обо мне. И в глазах застыла такая тоска, что я взяла брата за руку, как много лет назад… правда, тогда именно он утешал меня.
— Это ведь не преступление — быть счастливым, верно? — Брокк вытащил из-под стола левую руку. — Только однажды тебе говорят, что все окончено. Муж возвращается.
Ему было больно, и боль до сих пор не ушла. Мы с Брокком одной крови, и я знаю — он действительно любил ту женщину.
А она его?
Возможно. Но это не имело значения.
— Я не хочу, чтобы ты страдала, Эйо.
На следующий день я решаюсь выйти из комнаты.
Меня никто не заставляет, но сама понимаю, что нельзя вечно прятаться в детстве. Причем понимание приходит в ванной из розового мрамора, настолько тесной, что сидеть приходится, поджав колени к груди. И краны, и зеркала, и резной столик, и пушистые полотенца выглядят игрушечными.
А я слишком взрослая, чтобы в куклы играть.
Но моюсь долго, растираю плечи мочалкой докрасна.
И потом кутаюсь в пушистый халат…
В комнате уже приготовлено платье, простое, легкое, из ярко-зеленого ситца, оно явно было выбрано наугад, поэтому слегка великовато.
— Я бы пригласил портниху, — Брокк помогает одолеть шнуровку, — если ты хочешь ее видеть. Тебе нужен гардероб… и обувь, наверное. И все остальное тоже, но ты сама решай.
— А… — я трогаю тонкую ткань, — можно я не буду носить платья?
Они красивые.
Но… в платье неудобно бегать.
Брокк это понимает и, вместо того чтобы убеждать, что из этого дома мне убегать не придется, говорит:
— Как хочешь, Хвостик.
Мне нужно время, чтобы привыкнуть жить так, словно войны не было. Но сегодня мы осматриваем дом. Он тоже изменился… стал меньше?
— Это ты выросла. — Брат улыбается.
Наверное… потолки не столь высоки, а залы — необъятны. Вот этот гарнитур с гобеленовой обивкой я не помню, наверняка он появился недавно… а перед маминым портретом задерживаемся надолго.
— Ты на нее похожа. — Брокк прячет левую руку за спину.
Зеркала утверждают: лукавит.
— Я просто вижу чуть дальше, чем зеркало, — отвечает брат, когда я говорю об этом.
Есть и его портрет… Брокк молодой, в форме, которая ему к лицу.
А вот и дедушка…
— Он умер… если хочешь, мы потом сходим.
Хочу. Я так и не сказала ему спасибо за те подарки, и еще за комнату, и, наверное, за то, что все-таки считал меня частью рода. И портрет повесил. Пухлая девочка в зеленом платье…
— Его срисовывали с миниатюры. Меня уверяли, что сходство максимально возможное.
Потом был зал для тренировок и Брокк, который дернулся, придерживая руку, но не стал отстраняться, когда я перехватила его за локоть. И перчатку сняла.
— Несчастный случай… отрезало начисто. Еще до войны. — Чуть ниже локтя. — Пришлось придумать… замену. — Он разжал пальцы, сплетенные из металлической паутины. — Ты же помнишь, у меня замечательно получалось придумывать.
Я смотрела на кожаные ремни, которые крепили железную руку к живой, на тонкие патрубки, уходившие в розовую культю, на массивный остов и плетение металла, которое почти кожа.
143 
