147 
— Мне хорошо, когда ты рядом. — Райгрэ уткнулся носом в плечо. — И я рад, что мне не придется тебя отпускать… — Пальцы легли на запястье Торы, пробежались по узору из капель живого железа. — И что ребенок будет, тоже рад… я дам вам все, что смогу. Только скажи, чего именно ты хочешь.
Чтобы он был рядом.
Сегодня, завтра, всегда…
Чтобы желал ей спокойной ночи и называл золотцем. Целовал. Засыпал рядом и просыпался тоже. Чтобы возвращался домой, пусть уставшим или раздраженным, неважно, лишь бы возвращался. И слушал, как Тора играет… чтобы вот так брал ее за руку, это ведь не сложно.
Чтобы расспрашивал про дом.
Или про сад.
Или о том, как у Торы прошел день… и про собственный рассказывал.
Но это же совсем не то, что положено отвечать на подобные слова.
— Спасибо. Ты… очень добр. У меня все есть.
Виттар вздохнул и отстранился:
— Завтра мы уедем из города. Придется некоторое время пожить в поместье. Там неплохо. И я хочу познакомить тебя со своим братом…
Пошла вторая неделя после возвращения Одена.
Тора знала, что ему запрещено появляться в городе, и, пожалуй, правильно, что райгрэ все же решился на переезд.
Непонятно только, почему тянул так долго.
Завтра…
— Оден тебе понравится. Раньше… точно понравился бы, а теперь и не знаю. Он… очень странный, но так бывает, понимаешь? — Виттар гладил волосы, он говорил, словно бы извиняясь за то, что Торе предстоит увидеть. — Он очень много времени провел…
— В пыточной. — Шрам на шее не исчез.
Виттар, перехватив ее руку, поцеловал пальцы.
— Да. Он не заслужил такого. И то, что вернулся, уже чудо. Я думал, что если он окажется дома, то я уже найду способ помочь. Любой способ, лишь бы исправить все. И он дома, а я ни на что не способен. Ты же видела нить.
Тора кивнула.
— Я ничего не придумал. Она была яркой, а теперь снова гаснет.
Виттар рассказывал скупо, будто боялся делиться именно этой памятью, а Тора не смела настаивать. Она просто слушала.
Гримхольд. Перевал. И королева Мэб…
Пять лет рядом с королевой Мэб.
Это почти вечность.
Разве можно в этой вечности остаться действительно нормальным?
— Он поправится. — Виттар сжал руку. — Но сейчас… пожалуйста, не подходи к нему. Я не хочу его запирать, и доктор считает… считал, что Одену будет лучше, если обращаться с ним так, будто ничего не произошло. И что он совершенно безопасен, но… пожалуйста, не подходи к нему слишком близко, ладно?
— Не буду, — пообещала Тора.
И, не удержавшись, повернулась, коснулась теплой щеки губами. Райгрэ было больно, а она опять не знала, как унять эту боль.
— Спасибо, мое золотце…
На первый взгляд Оден из рода Красного Золота выглядел совершенно нормально. Пожалуй, излишне худой, но не истощенный, и во взгляде нет той обреченности, которая свойственна умирающим. Скорее уж взгляд этот задумчив, рассеян.
Слишком уж рассеян. И когда этот взгляд останавливается на Торе, она понимает — ее не видят.
— Оден, — райгрэ держится рядом, — познакомься, это моя жена Торхилд.
Он впервые назвал Тору женой и… и нежно коснулся ладони, будто успокаивая.
— Оден…
— Леди, вы чудесно выглядите. — Ответ вежливый, пустой, и очевидно, что если Оден и заметил Тору, то вряд ли разглядел. Он кланяется, целует руку, исполняя давным-давно заученный ритуал, но за ним ощущается пустота.
— Благодарю.
Он не услышал. Или все же…
— Здесь очень холодно, леди. — В светлых глазах все же мелькнула искра интереса. — Мне кажется, вы слишком легко одеты. Возможно, следует послать за шалью?
Холодно? Летнее солнце раскалило крышу, и на верхнем этаже душно, хотя окна и оставляли открытыми. Духота не добралась до столовой, но все же и зимний холод, с которым редко справлялись камины, отступил.
— Да, пожалуй, вы правы, — ответила девушка, и райгрэ сжал ладонь чуть крепче.
Благодарил?
— На редкость холодное лето…
Не лето виновато. Жарко, но его явно знобит.
— Это нервический шок, — шепнул на ухо райгрэ. — Тело его живет памятью о прошлом. Поэтому он не согреется, даже если его сунуть в костер.
А в столовой Оден занял место райгрэ.
И это было неправильно.
— Пускай, ему так привычней. — Виттар был рядом. — Это всего-навсего место…
147 
