16 
— Твой страх беспочвенен, — Грент вновь оказался рядом и, окончательно забывшись, обнял Таннис. — Я знаю, что делаю.
В этом Таннис не сомневалась. Вот только чужая рука — на сей раз он и перчатки стянул, которая забралась под свитер, неприятно холодила кожу.
— Я хороший мастер.
Это было сказано со злостью.
Он ли?
Врет. С таким человеку не сладить.
Кто дал ему колбу? Лучше не знать.
Таннис дернулась, пытаясь выбраться из ловушки его рук, но Грент не собирался ее отпускать. Что ему надо? Ну не в самом же деле он собирается завалить Таннис? Нет, по местным меркам она — ничего. И зубы все на месте, и лицо целое, но ведь Грент с Верхнего города, он, небось, привык к хрупким нежным дамочкам, а нежности в Таннис отродясь не было.
Или потянуло на этакое, с перчиком? Думает, раз денег обещался, то теперь все позволено? Так Таннис ему за подобные шутки свернет нос благородный на раз. Деньги ей за работу обещаны. И работу она исполнит. А что до остального, то Таннис не шлюха.
— Лапы убери, — Таннис хлопнула по ладони и вывернулась-таки. — Что ты себе удумал?
— Ничего, — осклабился Грент. А глаза злыми стали.
То-то же, небось, привык, что к нему любая в койку с радостью прыгает. Таннис не из таких.
— Я тебе расслабиться помогаю, дурочка. Кому ты нужна.
Он отошел, и нарочно окинул Таннис таким взглядом, что она остро ощутила собственную несуразность. И свитер, который мама отцу вязала, да нитки кончились, и штаны, в голенища заправленные, и ботинки высокие с тяжелой подошвой, какие грузчики носят. И волосы, остриженные коротко, да не в салоне — Таннис видела вывеску издали и рекламу читала — но дома, перед зеркалом. А что, берешь отцовскую бритву, про которую он уж год как забыл, бороду отпуская, и стрижешь себя по прядочке.
И Таннис не виновата, что появилась на свет в Нижнем городе, здесь все такие.
— Расслабляйся в другом месте, — буркнула она, обнимая себя.
Ничего. Все у Таннис будет.
И оказавшись там, по другую сторону реки, она найпервейшим делом купит модный журнал, из тех, которые в Нижний город попадают изредка, весьма потрепанными, но все равно яркими. И в этом журнале найдет адрес салона. И заглянет. А что, деньги-то будут, а с деньгами — Таннис усвоила это с детства — все двери открыты. И там, в салоне, ее причешут, намажут, сделают, в общем, похожей на женщину.
— Вы это, — Патрик оторвался от ковыряния в шестеренках. — Того… ну… а то ж оно так…
— И вправду, Таннис. Ты ведешь себя как ребенок.
А он, значит, взрослый.
— К делу давай, — она все же приблизилась к столу и села, правда, табурет передвинула так, чтоб сидеть подальше от Грента. Он же осклабился и подмигнул, мол, все равно не отстану.
Скотина.
— Смотри, — он ткнул в карту, заставляя Таннис привстать, чтобы разглядеть, что же такого он показывает. — Из пяти складов реально работают третий и второй. Состояние их не идеальное, но неплохое. До войны склады начали ремонтировать, но успели только эти два. Поменяли внутренние перегородки, подлатали крышу. Но это ерунда, наша малышка справится.
Грент протянул было руку к стеклянной темнице, но Патрик заворчал, предупреждая.
— Груз разместят во втором. Он стоит чуть наособицу, что нам на руку.
— Что везут?
— А тебе какое дело? — Грент приподнял бровь и мизинцем в кончик носа уперся. Нос у него знатный, крупный, с широкою переносицей и вывернутыми ноздрями. — Хотя… раз ты у нас такая любопытная. Опоры для воздушного моста. Тросы укрепленные. И энергокристаллы.
Ох ты ж…
Патрик и тот едва не выронил какую-то хитрую детальку, которую до того разглядывал, поднося то к одному глазу, то ко второму.
— Это новая партия, выращенная при Каменном логе, — Грент оперся ладонями на стол так, что большие пальцы рук его касались нарисованного склада, словно тиски, желавшие склад раздавить. — Груз пойдет на Перевал. А там… Стальной король не остановится перед еще одной войной.
Голос его звучал глухо. А в глазах появилось что-то такое, что Таннис закусила губу, сдерживая язвительное замечание.
— Каждый кристалл — это дракон. Каждый дракон — это дюжина вот таких, — он мотнул головой в сторону ящика, — шаров.
А каждый шар — взрыв.
Таннис помнила ту поездку за город. И пустырь. И крохотную совсем колбу с алым лепестком внутри. Собственное недоверие, неужели вот эта искорка способна что-то разрушить? Ворчание Патрика, которому хотелось разглядеть ее поближе. Злой голос Грента.
16 
