45 
- Я шел по славному городу Дублину,
- Двенадцать часов пробило в ночи,
- И видел я девушку, милую девушку,
- Власы распустившую в свете свечи.
– Боже, – сказал Тимулти, – вы слышите?
– Сопрано, все до одного сопрано! – вскричал Нолан.
– Не ирландские сопрано, а настоящие, настоящие сопрано, – сказал Келли. – Проклятье, почему они не сказали раньше? Если бы мы знали, мы бы слушали это еще целый час до отплытия.
Тимулти кивнул. И шепнул, слушая, как мелодия плывет над водами:
– Удивительно. Удивительно. Страшно не хочется, чтобы они уезжали. Подумайте. Подумайте. Сто лет или даже больше люди говорили, что их не осталось ни одного. И вот они вернулись, пусть даже на короткое время!
– Кого ни одного? – спросил Гэррити. – И кто вернулся?
– Как кто, – сказал Тимулти, – эльфы, конечно. Эльфы, которые раньше жили в Ирландии, а теперь больше не живут, и которые явились сегодня и сменили нам погоду. И вот они снова уходят – те, что раньше жили здесь всегда.
– Да заткнись же ты! – закричал Килпатрик. – Слушай!
И они слушали – девять мужчин на самой кромке пирса, – а судно удалялось, и пели голоса, и опустился туман, и они долго-долго не двигались, пока судно не ушло совсем далеко и голоса не растаяли, как аромат папайи, в сумеречной дымке.
Когда они возвращались к Финну, пошел дождь.
Разговор оплачен заранее
С чего это в памяти всплыли вдруг старые стихи? Ответа он и сам не знал, но – всплыли:
- Представьте себе, представьте еще и еще раз,
- Что провода, висящие на черных столбах,
- Впитали миллиардные потоки слов человечьих,
- Какие слышали каждую ночь напролет,
- И сберегли для себя их смысл и значенье…
Он запнулся. Как там дальше? Ах, да…
- И вот однажды, как вечерний кроссворд,
- Все услышанное составили вместе
- И принялись задумчиво перебирать слова,
- Как перебирает кубики слабоумный ребенок…
Опять запнулся. Какой же у этих стихов конец? Постой-ка…
- Как зверь безмозглый
- Сгребает гласные и согласные без разбора,
- За чудеса почитает плохие советы
- И цедит их шепотком, с каждым ударом сердца
- Строго по одному…
- Услышит резкий звонок, поднимает трубку,
- И раздастся голос – чей? Святого духа?
- Призрака из дальних созвездий?
- А это – он. Зверь.
- И с присвистом, смакуя звуки,
- Пронесшись сквозь континенты, сквозь безумие
- Времени,
- Зверь вымолвит по слогам:
- – Здрав-ствуй-те…
Он перевел дух и закончил:
- Что же ответить ему, прежде немому,
- Затерянному неведомо где роботу-зверю,
- Как достойно ответить ему?
Он замолк.
Он сидел и молчал. Восьмидесятилетний старик, он сидел один в пустой комнате в пустом доме на пустой улице пустого города, на пустой планете Марс.
Он сидел, как сидел последние полвека: сидел и ждал.
На столе перед ним стоял телефон. Телефон, который давным-давно не звонил.
И вот телефон затрепетал, тайно готовясь к чему-то. Быть может, именно этот трепет вызвал в памяти забытое стихотворение.
Ноздри у старика раздулись. Глаза широко раскрылись.
Телефон задрожал – тихо, почти беззвучно.
Старик наклонился и уставился на телефон остановившимися глазами.
Телефон зазвонил.
Старик подпрыгнул, отскочил от телефона, стол полетел на пол. Старик закричал, собрав все силы:
– Нет!..
Телефон зазвонил опять.
– Не-е-ет!..
Старик хотел было протянуть руку к трубке, протянул – и сбил аппарат со стола. Телефон упал на пол как раз в ту секунду, когда зазвонил в третий раз.
– Нет, нет… о, нет… – повторял старик тихо, прижимая руки к груди, покачивая головой, а телефон лежал у его ног. – Этого не может быть… Этого просто не может быть…
Потому что как-никак он был один в комнате в пустом доме в пустом городе на планете Марс, где в живых не осталось никого, только он один, король пустынных гор…
И все же…
– Бартон!..
Кто-то звал его по фамилии.
Нет, послышалось. Просто что-то трещало в трубке, жужжало, как кузнечики и цикады дальних пустынь.
«Бартон? – подумал он. – Ну, да… ведь это же я!..»
45 
