Последние отзывы

  140  

— В таком случае. Бог вам в помощь! Если буду нужен, вы знаете, где меня найти.

Когда на холмы Лембе снова опустилась ночь, Жиль почувствовал облегчение: наконец-то он сможет перейти к действию, а не топтаться без конца на месте в поисках надежных способов защиты. Им овладел азарт охотника, когда он взял оружие и, в сопровождении Понго и Моисея, направился к лужайке, где покоилась Селина. Если убийца осмелится хотя бы дотронуться до могилы, он поплатится жизнью. Попадись он только им в руки, ему не дождаться пощады.

В половине одиннадцатого Жиль, Понго и Моисей подошли к склепу Ферроне. На этот раз ночь была темной: еще с вечера ветер нагнал тяжелые тучи — на севере острова, над Турецкими островами, гремела буря.

Моисей бесшумно, словно кошка, взобрался на большое дерево у опушки, а Жиль отпер решетку часовни, пропустил Понго, зашел сам и снова тихо закрыл ее. Никто из них не проронил ни звука, ни единый шорох не выдал их присутствия.

С величайшими предосторожностями Турнемин с индейцем заняли удобную позицию и стали ждать. А ждать, возможно, предстояло долго… и напрасно. Из склепа им было прекрасно видно могилу Седины — даже темной ночью отчетливо белел холмик из камней.

Время тянулось нестерпимо медленно. Моисей совсем пропал в кроне дерева. Воздух внутри часовни был спертый, хотя ночная прохлада и проникала сквозь резную решетку. Понго, с детства привыкший сидеть в засаде, словно превратился в неподвижную статую, но Жиль чувствовал, что его одолевает сон. Почему, собственно, осквернители праха должны появиться сегодня… или вообще когда-нибудь? В конце концов, Дезире могла и ошибиться.

Только он собрался поделиться этим выводом с Понго, как тот сам привлек его внимание:

— Фью!.. Фью!..

И указал пальцем на три человеческие фигуры, появившиеся из-за деревьев: одна из них в белом одеянии походила на привидение, а две другие почти сливались с темнотой — это были негры, к тому же почти без одежды. В руках они несли лопату, кирку и мачете.

Все трое направились прямо к могиле Седины.

Фигура в белом стояла и ждала, а чернокожие принялись сноровисто раскидывать камни. Но Жиль уже беззвучно распахнул решетку, и они с Понго осторожно поползли в густой траве…

Полная тишина, видимо, окончательно успокоила охотников за трупами: они зажгли неяркую лампу и поставили ее на землю возле могилы. Вспыхнувший огонек послужил сигналом.

Жиль и Понго одновременно вскочили на ноги и бросились на мускулистых негров. Моисей же спрыгнул с дерева прямо на женщину — а это была женщина — в белом балахоне: та уже было бросилась бежать.

Благодаря неожиданности нападения чернокожих удалось быстро скрутить, а вот Моисею, несмотря на недюжинную мощь, пришлось туго: женщина оказалась сильной и увертливой, как пантера. Оставив полуживых негров под присмотром Понго, Жиль кинулся с лампой к Моисею.

— Держи крепче! — крикнул он. — Я хочу посмотреть лицо.

Женщина вскрикнула от боли, когда Моисей выкрутил ей руку, и затихла. Жиль поднял светильник и едва сдержал возглас удивления: перед ним была та самая прекрасная мулатка, что принимала его в день приезда в своем паланкине.

Узнать ее оказалось не трудно, хоть ярость и исказила черты: те же янтарные глаза, то же треугольное, как у дикой кошки, лицо, та же копна курчавых волос, выбившихся в пылу сражения из-под головного убора.

Желтые глаза глядели на Жиля с такой ненавистью, что ему почудилось, будто на него смотрит не женщина, а гремучая змея. Но он не успел ее ни о чем спросить. Она плюнула ему в лицо, потом повернула голову и впилась крепкими, словно стальными, зубами в руку Моисея. Брызнула кровь, Моисей вскрикнул и от неожиданности разжал пальцы. Женщина выскользнула из его рук и, сорвав с себя белый с фантастическими черными фигурами наряд, стремительно, как газель, кинулась к деревьям и исчезла под пологом леса.

Жиль и Моисей, бросившиеся вдогонку, так и не смогли ее отыскать. Злые и раздосадованные, они вернулись к Понго.

По дороге Жиль снял с себя рубашку, разорвал ее на длинные полосы, чтобы перебинтовать руку Моисею. У женщины были не только повадки, но и зубы пантеры.

— Этих заберем с собой, — сказал Жиль, кивнув в сторону начинавших приходить в себя чернокожих. — Не думаю, что сегодня ночью женщина повторит попытку, однако охрану все же пришлем.

Одного из пленников Моисей взвалил себе на плечо — тот сам идти не мог, — а второго подгонял Жиль, время от времени тыкая ему в поясницу дулом пистолета. Но несчастные и не думали изображать героев, и Жилю не составило ни малейшего труда узнать то, о чем он и сам догадывался: красавица-дикарка — не кто иная, как сама Олимпия, опасная любовница Легро.

  140