Особенно,... 
95 
— Все здесь ужасно и совсем не похоже на то, что было когда-то, — сказал король, с трудом запрокидывая голову, чтобы посмотреть на потолок…
— Да, когда-то здесь было так хорошо… — мечтательно произнесла Констанция. — Звучала музыка, прекрасные женщины и мужчины танцевали, сжимали друг другу руки, заглядывали в глаза, улыбались, кокетничали… Но кто же во всем виноват? «Неужели я? Нет-нет, я держалась до последнего, все вынудилименя пойти на подобный шаг». — Не вини себя, — вдруг услышала Констанция голос короля, — ты ни в чем не виновна.
— Я виновна, — Констанция опустила голову. Потом она резко обернулась и долго, очень долго смотрела на короля. Ее губы дрогнули, и она, превозмогая самую себя, произнесла:
— Я люблю тебя, очень люблю, Витторио.
— Ты любишь меня? — не веря своим ушам, повторил король.
— Да, я люблю тебя, — Констанция подошла к нему и ладонью провела по щеке.
На глазах короля появились две большие слезинки. Констанция ладонью смахнула их и улыбнулась.
— Поздно. Как поздно. Но ничего не поделаешь, Витторио. Ты победил, дорогой. Я смогла полюбить тебя. Смогла. — Но почему сейчас?.. Только сейчас?.. — каким-то совершенно незнакомым голосом сказал король, не глядя на Констанцию.
— Не знаю, дорогой. Так получилось… Я все время боролась сама с собой. А теперь любовь меня победила, и я признаюсь тебе в этом, хотя понимаю, что это мое поражение.
— Но почему, Констанция, не раньше, а сейчас, когда я беспомощен, прикован вот к этому ужасному сооружению?! Почему сейчас?!
— Не знаю, Витторио. Это неведомо никому, кроме… — Констанция приподняла голову, показав глазами в потолок.
Боже мой, почему только сейчас?!
Констанция встала перед королем и приблизила свое лицо к лицу короля.
— Я люблю тебя, — повторила она.
— Слишком поздно, Констанция, для этих слов. Мы потеряли свое время, оно как песок сквозь пальцы просочилось, не оставив следа.
— Нет, Витторио, я люблю тебя.
— Ни к чему эти слова, Констанция. У нас было с тобой время, много было времени, и мы не смогли им воспользоваться. А сейчас поздно…
Король качнулся, показывая свое бедственное положение. Сооружение заскрипело и дрогнуло, Констанция едва могла удержать его.
— Ты считаешь, что мы не могли воспользоваться тем временем?
— Да, — бросил король.
— Но почему же тогда я так тебя боялась?
Мы все боимся боли. И ты, Констанция, боялась ее.
— Боли? — женщина задумалась, — Да, наверное, и боли тоже. Но скорее всего, я боялась чего-то другого.
— Чего же?
— Не знаю, наверное, я боялась потерять себя. Боялась преступить через свою гордость, боялась отказаться от себя, чтобы принадлежать тебе, чтобы любить тебя.
— А теперь?
— Теперь я уже ничего не боюсь. Я все потеряла, кроме любви.
— Знаешь, дорогая, в жизни многое происходит лишь потому, что мы боимся боли.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что я знаю, что такое боль. Потому что только сейчас я понял это, испив до дна всю чашу. Только сейчас я научился принимать боль.
— Боже, как я жалею тебя, Витторио. Жалею и люблю. Констанция потянулась, чтобы поцеловать короля. Но он отрицательно качнул головой.
— Нет-нет, не надо. Уже поздно. Этот поцелуй ничего не изменит. Ничего, ровным счетом.
— Я люблю тебя, — в который раз повторила Констанция.
— Не говори об этом.
— АО чем я должна говорить?
— Твой сын Мишель здесь. Ты должна спасти его. Ты должна уехать, забрать его и бежать из Пьемонта.
— Куда? Куда я могу убежать от своей любви?! — воскликнула Констанция.
— Уезжай во Францию. И как можно скорее. Я уже не смогу защитить ни тебя, ни твоего сына, Констанция.
— Я люблю тебя, король, и не брошу тебя такого, — Констанция прикоснулась рукой к сооружению.
— Оставь. Спасайся.
— Но ты же, Витторио, не оставил меня тогда…
— Да, — король кивнул головой, — но там была другая ситуация. Я любил тебя, Констанция, и не мог бросить.
И я люблю тебя, Витторио, и останусь с тобой до конца.
— Не надо. Ты причинишь мне боль, ты причинишь боль себе и своему сыну. Лучше уезжай, Констанция. Убегай, пока не поздно, пока я еще как-то владею ситуацией и могу хоть немного защитить вас. Я прошу тебя, Констанция, умоляю, уезжай, хотя говорить эти слова мне тяжелее, чем признать себя мертвым. Я страстно желаю, чтобы ты была рядом, подле меня, но я понимаю, что из этого получится. Поэтому заклинаю тебя, уезжай. Бери своего сына и уезжай.
95 
