Особенно,... 
93 
— Как?! Калекой?!
— Да, маркиз, он не сможет самостоятельно передвигаться. Каждое движение будет причинять ему неимоверную боль. Он обречен быть калекой.
— Не может быть! Неужели ничего нельзя сделать?
— Ничего сделать невозможно. Кинжал графа де Бодуэна повредил позвоночник, и тут бессильны все врачи. Нет средства, чтобы срастить позвоночник.
— О, дьявол! — воскликнул маркиз Лоренцетти. — Наш король будет калекой.
— Да, он будет калекой, — прошептал доктор Тибальти, перевязывая раны.
Король Пьемонта Витторио открыл глаза.
— Где я? Что со мной? — чуть слышно спросил он.
— Все в порядке, ваше величество, — склонясь над королем, ответил придворный лекарь.
Что со мной? Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой…
— Это рана, ваше величество. Кинжал повредил ваш позвоночник, вам придется привыкать к нестерпимой боли.
— О, боже, это ужасно, — простонал король Витторио. — Никогда не думал, что я стану калекой.
— Все в руках божьих, ваше величество, — глубокомысленно заметил старый придворный доктор.
— Я не смогу ходить? — тихо спросил король. Лекарь наклонился и зашептал на ухо.
— Ваше величество, конечно же, есть способ при помощи которого вы сможете передвигаться. Но до этого еще далеко. Вначале вы должны немного поправиться. Позже я скажу мастерам, что надо изготовить для вас.
— Неужели я навсегда останусь калекой?
— Да, ваше величество. Скорее всего, так и будет. Еще не придумано средство и никто не знает, как вылечить подобное увечье. Король застонал и потерял сознание.
А старый придворный доктор подошел к маркизу Лоренцетти и принялся объяснять тому, что надо сделать, чтобы король смог самостоятельно передвигаться в будущем.
Маркиз скептично качал головой, изредка кивая в ответ. Но слушал он лекаря невнимательно, его мысли были заняты другим. Его мозг лихорадочно просчитывал варианты, что нужно сделать, чтобы на престол взошел наследник, четырнадцатилетний сын короля.
— Вот так… Так, — показывал на пальцах старый лекарь.
— Да, я все понял и отдам распоряжение. А когда король придет в себя? Лекарь пожал плечами.
— Все в руках божьих. Может быть, завтра, может быть, через неделю. Но это рана несмертельная.
— Лучше бы она была смертельной, — прошептал маркиз Лоренцетти, направляясь к королеве.
Через два месяца короля Пьемонта Витторио перевезли в Турин, в разграбленный и разоренный французами королевский дворец. Умельцы Пьемонта сделали для своего короля довольно странное сооружение. Король находился в нем в вертикальном положении, привязанный ремнями. Его ноги не касались земли, адвигаться он мог только при помощи рук. Он должен был двигать рычаги, и тогда все это странное сооружение медленно катилось, передвигаясь от одной стены к другой.
Король Витторио морщился от нестерпимой боли, на лбу высыпали крупные капли пота. Но он никому не жаловался, хранил в себе свои страдания. Лишь изредка, когда никого не было рядом, когда никто не мог видеть и слышать его, от тяжело вздыхал. В центральном зале дворца, где строители занимались реставрацией, обновляя лепнину, смывая со стен копоть, собрались придворные и наследник.
Король висел в своем странном сооружении и смотрел на собравшихся. Его губы вздрагивали, в уголках рта образовались две глубокие горькие складки.
Наследник подошел к королю и остановился.
— Ты калека, — сказал он. — Такой же калека, как вся наша страна, наш Пьемонт. Тебе было все равно, когда мы проигрывали войну. Сейчас в казне нет ни гроша. А ты, король, полон жалости к самому себе.
Наследник замолчал, опустив голову.Король положил руки на рычаги и сделал несколько резких движений. Все сооружение судорожно дернулось и продвинулось вперед.
— А ты, мой сын, хотел, наверное, чтобы граф де Бодуэн убил меня?
— Да, так, может быть, было бы и лучше, — сказал четырнадцатилетний Витторио.
— Знаешь, сын, я бы тоже хотел этого. Так было бы лучше для всех нас, и для меня, и для тебя и для них, — король взглянул на молчаливо стоящую толпу придворных сановников, министров и военачальников.
— Возьми, Витторио, вот это, — король протянул руку.
На указательном пальце короля сверкнул массивный перстень с королевской печатью.
— Возьми эту печать и будь королем, — по лицу короля Пьемонта Витторио катились крупные капли пота.
Ему было тяжело говорить эти слова. Но он знал, что только так он и может поступить.
93 
