40 
Каждый вечер на стоянке кошмар превращался в приятную реальность. Как только перед постоялым двором объявлялась герцогиня, хозяева склонялись в поклоне и не находили ничего особенного в том, что она ни за что не хотела расставаться со своей старой дуэньей.
Как только за ними закрывалась дверь. Жиль, освободившись от своих юбок, с удовольствием и радостью отстаивал свои мужские прерогативы в постели прекрасной герцогини. Каждая ночь была более восхитительна, более безумна, чем предыдущая, но… также и более изнурительна. Так что из-за такой жизни ночной бабочки, как только утром он опускался на подушки кареты, то забивался в угол, широко улыбался Каэтане и сразу засыпал сном праведника, а просыпался как можно позже.
Что до Понго, так ему вне Мадрида нечего было опасаться. Его одели в ливрею, искусно загримировали, наклеили на лицо пластырь, совершенно изменив его слишком экзотический даже для Испании вид. Он мирно и спокойно ехал на Мерлине, исполняя роль немого слуги. Впрочем, он достаточно понимал по-испански.
Путешествие проходило медленно, почти лениво, как это и положено знатной даме, и не вызывало особого любопытства.
Остановка в Сеговии, куда прибыли довольно поздно, внезапно изменила такую монотонность.
Вечерний закат окрашивал в красный цвет расстилающийся перед глазами город. Позолоченные острые купола соборов полыхали ярким пламенем. Теплый воздух был напоен запахами нагретых дневным солнцем лишайников, покрывавших окрестные холмы. Всех охватило радостное чувство предстоящего ночлега в одном из лучших постоялых дворов Испании.
Но когда весь караван выехал на центральную площадь к постоялому двору Лос-Пикос, у Каэтаны вырвался возглас недоумения: на площади расположился целый полк и, конечно же, весь постоялый двор был занят офицерами полка.
– Матерь Божья! Что же это такое? – вздохнула она.
– Это драгуны, драгунский полк Нюманса, – пробормотал Жиль.
– А что он здесь делает? – нетерпеливо спросила герцогиня.
– Он перешел сюда из Саламанки, где усмирял какое-то волнение студентов в университете.
Она посмотрела на него с уважением.
– Так гвардия короля всегда знает о перемещении войск?
– Если вы подозреваете меня в шпионаже, так успокойтесь, дорогая моя. Просто мой друг Жан де Баз служит в этом полку.
– Боже мой! А если он вас узнает?
– Риск для вас небольшой, поскольку это мой друг. Но я рискую навсегда потерять свою репутацию в его глазах, если он увидит меня в этом облачении. Делать нечего, надо рисковать.
Отступать уже некуда, – сказал он, пожимая плечами.
Действительно, появление экипажа герцогини произвело свой обычный эффект. Солдаты почтительно рассыпались, давая проход. У входа в постоялый двор стояла большая группа офицеров.
Когда кучер опустил лесенку кареты, один из них выступил вперед и, сметая дорожную пыль перьями своей треуголки, приветствовал герцогиню от имени всего полка.
– Граф Игнасио де Сан-Эстебан к услугам вашей светлости, – представился он, снова отвесив поклон.
Он почтительно подал герцогине руку, помогая ей спуститься, а трое офицеров уже заспорили между собой за честь уступить свою комнату самой прелестной знатной даме.
Улыбаясь, герцогиня грациозно сошла со ступенек. Жиль тем временем лихорадочно путался в своих нарядах, пытаясь выбраться из кареты.
Он был рад, что судьба послала ему возможность встретиться со своим другом, но в то же время им владел панический страх услышать его громкий издевательский хохот. К счастью, в группе офицеров он его не увидел.
Приободрившись, он прошел строй спорящих офицеров, следуя за волочащимся по полу шлейфом Каэтаны и… с размаху натолкнулся на выбегающего из двери человека.
– Проклятье, какой же увалень! – взбешенно проворчал Жиль, только лишь после заметив, что сказал он это по-французски.
Человек удивленно обернулся. Это был Жан де Баз. Сначала он совершенно равнодушно окинул Жиля взглядом, но тут же вскинулся, застыл в недоумении. Жиль же, изображая подобие улыбки, подмигнул ему, подобрал свои юбки и устремился вверх по лестнице за герцогиней, чтобы не слышать удивленных возгласов Жана. Он был уверен в здравомыслии Жана. Конечно, он подумает о любовном приключении с пламенной герцогиней и будет хранить молчание.
В освобожденной для нее комнате, где шли последние приготовления, Каэтана принимала последние почтительные приветствия Сан-Эстебана.
40 
