920 
Эльф снова и снова творил заклинания, чертил символы – все то, что обычно делал, исцеляя раненых. Он тратил столько сил, что хватило бы на целый полевой лазарет или холерный барак. Рагнар пытался его увести – опытным взглядом воина, повидавшего много десятков смертей, он видел отчетливо: все кончено. Аолен же не желал признавать очевидного.
Но силы его были на исходе. Он не хотел отступать – просто больше не мог ничего поделать. Ничего…
– Ой! – раздался вдруг взвизг Урсулы. – Гляньте! Он шевельнулся! Моргает!!!
– Так бывает, – хрипло, чужим голосом, пояснил ребенку Орвуд. – Это агония.
– Да нет же!!! – Маленькая диса уже достаточно убивала на своем веку, чтобы понимать, что к чему. – Он глаза открыл! Он смотрит!!!
Эдуард глядел на них испуганным, непонимающим взглядом. Рядом в глубоком обмороке лежал Аолен.
Если бы ктото однажды задумал устроить состязание на скорость перемены настроения, первенство всех миров одержала бы Энка. Только что она казалась убитой горем, но теперь в ее заплаканных глазах загорелся нездоровый интерес.
– Эдуард, – окликнула девица. – Эй! Ты меня слышишь? Скажи честно, ты живой или уже дурной покойник? – Так уж устроен этот мир, что нормальные покойники не встают, только дурные.
– Н… не знаю, – пробормотал бедный принц. Он и вправду не знал. Последнее, что осталось в памяти, – это жгучая боль удара. А дальше – полная темнота.
– Хельги! – распорядилась неугомонная сильфида. – Не стой столбом! Живенько проверь, нет ли на нем укусов. Видишь, Аолен отключился, придется тебе. Какникак твой ученик. Хоть и бывший. Эй, ты вообще меня слышишь?!
Демон безмолвствовал.
– Отстань от него! – зашипела диса. – И без тебя тошно!
– Давайте я осмотрю, – вызвалась Ильза. Она готова была любить Эдуарда и упырем. Хоть в какойто мере живой – и за то спасибо добрым богам и демонам!
– Да чего вы ко мне пристали, – вяло, опасаясь потревожить рану, отбрыкивался недавний покойник – он панически боялся щекотки, особенно в области шеи, – никакой я не упырь! Никто меня не кусал! Ножом ударили, и все – видите, дыра какая! Сейчас и вправду кровью истеку!
– Все мы сейчас кровью истечем, – мрачно пробурчал Орвуд, зажимая ладонью бедро.
Только теперь они спохватились, вспомнили про собственные раны, которые некому было исцелить – Аолен лежал пластом, не мог даже говорить, только кивал.
Замерзшие, измученные болью ран, окровавленные и грязные, среди разбросанных трупов встретили они тот рассвет.
– Стоило вчера мыться! – ворчал Рагнар.
Энка решила его утешить:
– Ничего! Скоро, боги дадут, Аолен оклемается, нас исцелит – снова воды нагреем…
– Ну уж нет! – возмущенно завопил принц. – Ты как хочешь, а лично я каждый день в воде полоскаться не нанимался! Я рыцарь, а не ундинкаручейница! – Что поделаешь, представления о личной гигиене у наследника оттонского престола были самыми что ни на есть средневековыми.
Вот что значит отлично подготовленный военный лекарь! Другой бы на его месте до вечера провалялся бы без сил – Аолен же встал на ноги к полудню и сразу занялся самыми серьезными из ран. Не исцелил, конечно, так, прикрыл, чтобы кровь не текла. И купание устраивать не позволил, зря Рагнар переживал.
Оставаться в злополучной хижине на вторую ночь друзья не решились – пережить еще одно нападение они бы не смогли. Конечно, вероятность его была очень мала. Наемные убийцы – товар штучный, дорогостоящий, толпами ходят редко. Но, как говорят в казармах многих миров, лучше перебдеть, чем недобдеть.
«И поволоклись они на ночь глядя, куда ноги несут – известно, дурная голова ногам покоя не дает!» – именно так, не без осуждения, прокомментировал их действия Орвуд. Сам он был склонен руководствоваться другим принципом: ядро в одну воронку два раза не попадает.
Идти было тяжело – болели недолеченные раны. Разговаривать не хотелось – только пить, от потери крови пересыхало в горле. Фляжки скоро опустели. Рядом текла Венкелен, но эльф пугал холерой. Якобы она в здешних водах так и кишит. Места тянулись необжитые, колодцев не было. Ручьев на пути тоже не попадалось.
Только ближе к закату, чуть в стороне от речного русла, обнаружился небольшой заболоченный ключик. В неглубоком окошке стояла мутная, зеленоватая водица. Холерный рассадник – так определил его лекарь. «Плевать! – решила Ильза. – Лучше помереть от холеры, чем от жажды!» Нагнулась, зачерпнула… И тут чтото огромное и страшное, никак не сопоставимое с крошечными размерами ключа, вынырнуло со дна…
920 
