А авторица, написав такой бред, в своём... 
344 
– Это древнее, совершенно забытое колдовство. В литературе о нем лишь упоминается, никаких конкретных сведений. Даже не знаю, смогу ли противостоять ему, – рассуждал Балдур вслух. Хоть и с большим трудом, но он всетаки уяснил для себя, что уповать на демоническую сущность спасителя Агнессы не стоит, нужно рассчитывать только на магию смертных.
Критические часы заката миновали, Крысолов пока не объявлялся. Вернувшиеся с патрулирования улиц охотники собрались в хозяйской гостиной у камина, грели насквозь промокшие ноги, вели беседу о насущном.
Появление Крысолова в Срединных Землях давно привлекло внимание Балдура Эрринорского. Тому было несколько причин. И чисто профессиональный интерес, и гражданская позиция: как всякого добропорядочного горожанина, его возмущало разнузданное и беззаконное поведение пришлого чародея, ужасала его жестокость. А недавно прибавилось и личное. Во время бесплодных поисков собаки ему пришла в голову жуткая мысль: не забрел ли Крысолов в Буккен, не стала ли Агнессочка его жертвой? Она ведь умненькая, лучше любого ребенка. Вдруг тоже пошла на зов?
Так что к облаве колдун подключился с похвальным рвением. Проштудировал магическую литературу, сходил в ратушу, убедил ленивого бургомистра в необходимости принятия срочных мер, мобилизовал горожан и организовал вечернее патрулирование. Именно благодаря ему Буккен встречал врага во всеоружии.
И встреча состоялась.
Худой, босой и длинный, в балахоне цвета запекшейся крови, хромал Крысолов по буккенским улицам, озаренным тревожным весенним закатом. Узловатые пальцы сжимали неприметную дудочку. Шел, наигрывал, и серый шлейф грызунов тянулся за ним на полквартала. Он никого не боялся. Его видели все – не остановил никто. Замерли в оцепенении жалкие людишки с их мечами и дубинками, с их неповоротливой магией, которую они так и не успели пустить в ход. Так уже было в Ольдоне, в Эйке, в городишках Срединных герцогств. Так будет везде, где звучит его песенка, простенькая, незатейливая мелодия из трех нот. В этом Крысолов не сомневался – не научили его сомневаться.
Магия звука – «акустическая», как стало модно говорить, – надежно забытая народами Староземья за три тысячи лет. Владыка – а ему ведомо все – рассказывал, что были времена, когда звуки наполняли мир: ревели трубы – гоняли ветра и волны, гремели барабаны и бубны – могли достучаться до самой Обители Предков, звенели струны – зачаровывали народы, – песня правила миром.
«Что осталось? Маленькая дудочка да незатейливый мотивчик из трех нот. Но в них – Сила, и нет в Староземье твари, что сумела бы ей противостоять», – так учил Владыка, вкладывая заветную дудочку в его, адепта Саалы, пальцы, дрожащие от священного трепета и слезной благодарности за величайшее доверие… Мог ли он помыслить тогда, что и Владыка способен ошибаться?!
Гадкое северное существо преградило дорогу адепту Саале. Улыбнулось хищно:
– О! Кого я вижу! Привет живодерам!
Подменному ли сыну ярла, не дрогнувшему пред смертоносной песней сирен, бояться простенькой мелодии из трех нот, льющейся из дудочки? Да плевал он на них!
Не только дудочка числилась в арсенале Крысолова. Под бурыми складками плаща нашелся и меч. Поединок вышел тяжелым. На стороне Хельги – юность, скорость и сила. На стороне Крысолова – вековой опыт и слепой, яростный фанатизм. Саале тяжело: мешает еще не ставшая привычной хромота, да и дудочка в левой руке – чтобы не рассеялись чары, приходится урывками, но наигрывать.
Но Хельги не легче: ему не только убить, нельзя даже опасно ранить врага! Врага, настроенного именно убивать.
Как ни заманчиво для воина помериться силой с таким серьезным противником, каким оказался Крысолов, а все же сотник Ингрем успел раз десять пожалеть, что не имел возможности уступить свою удачу сильфиде с ее замечательным умением точно рассчитывать силу удара и выводить противника из строя без серьезных увечий. Этот навык давала школа гладиаторов – бои на арене часто велись не «до смерти», а «до победы», многие хозяева предпочитали, чтобы их имущество не было испорчено окончательно. Наемников учили иначе: «Один удар – один труп». И Хельги, лишенному возможности воспользоваться этой простой формулой, пришлосьтаки помучиться. К моменту, когда поле боя украсилось бесчувственным телом мангоррита, подменный сын ярла и сам имел вид весьма потрепанный, если не сказать жалкий.
344 
