Последние отзывы

  72  

— Караул у входа снимать пока не станем, так вам будет спокойнее, — невозмутимо продолжал Роман Григорьевич, — а для помощи по хозяйству к вечеру пришлю бабу. Так что располагайтесь, обживайтесь, но имейте в виду: возможно, нам ещё придётся наведаться сюда по делам следствия — уж не обессудьте, если побеспокоим.

— Как вам будет угодно, — покорно кивнула Екатерина Рюриковна, а про себя подумала: «Неплохо, если бы поскорее…». Не смотря на свой болезненно-зелёный вид, вызванный, не иначе, тяготами службы, оба агента показались ей чрезвычайно приятными и привлекательными молодыми людьми, и она не имела ничего против их общества. Кроме того, хоть и храбрилась Катенька, а от мысли, что в доме, где ей предстояло поселиться на неопределённый срок, пока не будут оформлены все нужные бумаги, случилось зверское убийство, становилось не по себе. Особенно беспокоила та комната, что с окровавленным ковром.

— Скажите, господин агент…

— Ивенский Роман Григорьевич.

«Ну, наконец-то догадался представиться по-человечески», — отметил про себя помощник и пискнул из-за плеча начальника. — Удальцев! Тит Ардалионович! К вашим услугам! — голос некстати дал петуха.

Она взглянула удивлённо и решила что бедный юноша ещё немного не в себе.

— Роман Григорьевич, Тит Ардалионович, нельзя ли мне ковёр… тот что в соседней комнате… ну, где убийство было… — она сделала паузу, набираясь смелости, ведь даже самому далекому от сыска обывателю известно, что на месте преступления строжайше запрещено прикасаться к любым вещам. — Нельзя ли его убрать? Совсем выкинуть вон из дома? И мел с пола стереть… — она взглянула умоляюще, и глаза у неё оказались синие, как васильки. У Тита Ардалионовича захватило дух.

— Я велю дворнику, чтобы вынес и сжёг на заднем дворе, — согласился Ивенский. — Заодно, глядишь, и от призрака избавитесь. Мел тоже можно стереть, всё уже запротоколировано… Ну, Екатерина Рюриковна, до свидания. Приятно было познакомиться… Удальцев! Ау-у! Мы уходим!

— До свидания, милейшая Екатерина Рюриковна! — выпалил Тит Ардалионович с чувством, и порывисто поцеловал барышне руку. И они расстались.

— Удальцев, сдаётся мне, у вас приключилась любовь с первого взгляда! — заявил агент Ивенский, клинически точно определив душевное состояние своего подчинённого. — Не обижайтесь, но вы вели себя как болван! — тут он покаянно вздохнул. — Хотя, и сам я, признаться, был ничуть не лучше. Подозреваю, что девица Понурова сочла меня неотесанным солдафоном и невежей, а вас — блаженным идиотиком. Учтите на будущее, Удальцев, воспитанные люди с дамами так себя не ведут! Особенно если имеют на них виды.

Он говорил истинную правду, поэтому Тит Ардалионович не стал обижаться ни на «идиотика», ни на «болвана», лишь скорбно кивнул в ответ. И только через три квартала, собрался с духом и осмелился спросить, стараясь, чтобы голос звучал как можно более равнодушно и небрежно:

— Ваше высокоблагородие, а вы имеете виды на девицу Понурову?

— Кто?! Я?! — удивлённо воскликнул Роман Григорьевич. Он давно уже размышлял о своём (конкретно, о белоглазом убийце), а о девице и думать забыл, поэтому вопрос застиг его врасплох. — Да ни в малейшей степени! Ах, Удальцев, вам же известно, что сердце моё разбито вдребезги, и отныне я не желаю иметь с женщинами никаких отношений… ну, может, не совсем «никаких», но о любви и браке, по крайней мере, и речи быть не может!.. — начал он за здравие, а окончил за упокой. — Хотя признаться, Екатерина Рюриковна в самом деле очень даже мила. Не знаю, может, провинциальные женщины не столь порочны и непостоянны, как столичные?

Вот и разбери, что у начальства на уме!

…Вернувшись на Лубянскую, сели составлять отчёт. К некоторому удивлению Удальцева, Роман Григорьевич о необычайных событиях в доме покойного докладывать не стал, ограничился отпиской:

  72