103 
— Ну точно как в Дефте! — ужаснулась Ильза. — Рехнулись они, что ли?!
С прохожими тоже творилось неладное. Прежде жители города, люди и редкие нелюди, сновали по улицам, каждый по своим делам. Знакомые кивали друг другу, незнакомцы проходили мимо, как в любом нормальном городе. Теперь все буккенцы (а было их на улице удивительно много, и все они двигались в одну сторону) церемонно раскланивались друг с другом, и выражение лиц у них при этом делалось идиотски благостным. С приезжими они тоже здоровались, будто дорогих родственников встретили. Но таилась в их лебезящих улыбках такая неискренность, что противно было смотреть.
— Точно, с ума посходили! — развивала свою идею боец Оллесдоттер. — У нас на островах тоже был случай — навели порчу на целое село, и весь народ там спятил. И люди, и нелюди, поголовно. Бегали голышом, орали по-звериному — ужас! Из департамента приезжали маги, приводили их в чувство… Может, и в Буккен надо магов прислать?
— В Буккене есть колдуны, — сказал Эдуард невпопад. Он не знал, что колдунов в Буккене к этому моменту уже не стало… почти.
— Чувствуете? — повел носом Хельги, — Запах странный…
— Чего странного? — не поняла сильфида. — Дымом несет.
Чем ближе к центру города подходили наемники, тем сильнее становился тревожный запах гари.
— Сарай где-нибудь горит. Или просто печи навозом топят.
— Тут тебе не Аттаханские степи, чтобы навозом топить, тут дрова есть. И дым не простой. Это паленое мясо.
— Коптильня работает.
— Я сказал паленым, а не копченым несет. Улавливаешь разницу?
— Идемте скорее, а? — изменившись в лице, попросила Меридит. — Что-то предчувствие у меня нехорошее…
Предчувствие не обмануло, и спешили они не зря.
На городской площади кольцом теснился народ. Горожане стояли, взявшись за руки, мерно раскачиваясь из стороны в сторону. Они пели, протяжно и монотонно. Мелодия была довольно приятной, а голоса поющих — тихими и такими стройными, будто они усердно репетировали перед исполнением. Кого только не было в этой толпе! Люди всех сословий, от городских богачей до нищих в лохмотьях, торговые гоблины, эльфы, кудиане, даже скрытные ночные боггарты и брауни, — совершенно противоестественное сборище.
Так стояли они и пели, и лица у них были такими одухотворенными, будто довелось им отведать неземной благодати. А из самого центра этого многотысячного круга валил густой жирный дым. И запах — вязкий, душный запах горящей плоти висел над площадью.
А потом раздался крик. Он начался будто неуверенно, с низких нот, и сперва в нем звучал лишь страх, животный ужас гибнущего существа. Затем пришла боль, безумная, нестерпимая. Крик перешел в истошные вопли, задыхающиеся, отчаянные, срывающиеся на визг… Толпа запела громче, будто желая заглушить эти кошмарные звуки. Но они врезались в заунывный напев, как раскаленный нож в масло, они рвали на куски тягучую мелодию… Это длилось несколько мгновений и оборвалось словно по сигналу. И в глухой тишине, внезапно рухнувшей на площадь, послышался жуткий и горестный собачий вой — так воют по покойнику…
Расшвыривая песнопевцев локтями и кулаками, сами не понимая, что гонит их вперед, наемники пробивались в центр круга. Толпа не препятствовала им специально, но и не уступала дорогу. Песнопевцы просто ничего не замечали. И даже те из них, кто получал тяжеловесный удар Рагнара, не умолкали и не изменяли выражения лица. Они будто спали и видели прекрасный сон…
Шесть столбов возвышалось посреди площади на расстоянии семи-восьми шагов друг от друга. Три из них были совершенно обуглены, истончены снизу. Они торчали из черных кругов кострищ, готовые рухнуть в любую секунду. Один догорал. Языки пламени еще лизали его, но уже вяло, будто нехотя. Пятый полыхал, обложенный соломой, смрадно чадил, и на нем в последних конвульсиях билось, корчилось чье-то страшное обожженное тело. У него уже не было лица, не было кожи — только ошметки горелого мяса на костях. А шестой…
На шестом в огненном кольце висел бывший черный колдун Балдур Эрринорский! Вокруг с погребальным воем бегала его маленькая рыжая Агнесса. Подскакивала к самому огню, отскакивала, почувствовав жар, но возвращалась снова. Она отчаянно пыталась найти прореху в огненной стене, пробиться к любимому хозяину…
Больше друзья не медлили…
Балдур Эрринорский предчувствовал недоброе загодя. Еще осенью он стал подумывать об уходе из Буккена. Но так и не решился. Во-первых, куда ему было податься? В соседних землях было не лучше: по слухам, под знамена Братства истинных богов стали все приморские и срединные герцогства до единого и большинство городов Севера. В Конвелл, Уэллендорф или Оттон тому, у кого в дипломе стоит специальность "черный колдун", лучше не соваться вовсе — гильдия сживет со свету. В тех краях, по каким-то высшим соображениям правящих магов, черное колдовство запрещено. И не докажешь никому, что завязал с этим делом, — даже слушать не станут. А предпринимать дальнее путешествие в Аполидий или Сехал по зиме Балдуру не хотелось. Разумнее было дождаться тепла и перебраться, к примеру, в Трегерат, город прогрессивный и толерантный во всех отношениях.
103 
