Особенно,... 
79 
Сколько еще придется ждать? Свечи догорали и скоро должны погаснуть совсем. Вероятно, Лаг Тремуйль был слишком пьян и забыл о своем галантном свидании.
Убаюканная этой приятной иллюзией, Катрин резко подскочила, услышав скрип. Дверь комнаты медленно открывалась… Немая молитва слетела с ее губ, но быстро оборвалась. Это был не камергер, а девушка, украшенная венком из цветов и одетая в платье из голубого шелка, одна из свиты мадам Ла Тремуйль. Она держала в руке» горящую свечу и, войдя, поставила ее на сундук. Красивая девушка подошла к кровати, в которой сидела Катрин. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга: одна с пренебрежительным любопытством, другая — с нескрываемым удивлением. Наконец девушка открыла рот:
— Вставай! Моя хозяйка хочет тебя видеть!
— Меня? Но я жду…
— Прихода монсеньора? Я знаю. Но и тебе надо знать, дочь Египта, что если моя хозяйка приказывает, то сам камергер подчиняется ей. Одевайся, и пойдем. Я жду за дверью. Собирайся быстро, если тебе дорога твоя спина. Моя хозяйка не любит ждать.
Она вышла, оставив Катрин озадаченной. Что нужно от нее мадам Ла Тремуйль? Что означал этот приказ, поступивший глубокой ночью, угрожавший осуществлению ее плана? Должна ли она подчиниться? А если нет, то как поступить?
Катрин решила, что у нее нет выбора и она немногим рискует, желая узнать, чего от нее хотят. Для гордой графини она прежде всего дочь Египта, предназначенная для развлечений ее супруга, менее значительная, чем собака или какой-нибудь неодушевленный предмет, по отношению к которым она питала ревность.
Многочисленность любовников Катрин де Ла Тремуйль свидетельствовала об утере этого чувства. Разве можно ревновать к горе жира? Супружескую пару объединяла только любовь к золоту, власти и разврату. Но золото графиня предпочитала всему остальному. Катрин вспомнила рассказы о том, как во время ареста ее второго мужа — дьявольского Пьера де Жиака, красавица графиня проявила заботу только о драгоценной посуде, на которую солдаты хотели наложить лапу. Когда ее мужа увозили к месту казни, мадам де Жиак вскочила с кровати, голая, как Ева, и бросилась вдогонку за ворами в таком виде по темным коридорам замка в Иссудюне.
Катрин быстро оделась. Она повесила кошель на пояс, но кинжал спрятала в корсаж. Записку от Тристана она, успела сжечь еще раньше в камине. Набросив накидку на плечи, Катрин вышла за дверь. — Я готова.
Девушка, ожидавшая ее в непринужденной позе на скамейке, застланной подушками, молча встала, взяла подсвечник и пошла к лестнице, охраняемой стражниками. Следуя за ней, Катрин пересекла двор, освещаемый отблесками света из окон королевской резиденции, к которой направлялась ее провожатая. Войдя в дверь, охраняемую двумя железными статуями, Катрин показалось, что она очутилась в гигантской ракушке, наполненной шумом праздника. Скрипки, рожки, лютни буйствовали, перекрывая голоса, громкий смех, крики восторга. Толстые стены не могли скрыть этот шум и гвалт. Факелы и огромные свечи, расставленные повсюду, излучали теплый золотистый свет.
Катрин забеспокоилась: не собираются ли ее втащить на этот праздник, как ночную птицу, извлеченную из тени и оставленную под яркими лучами солнца?
Но нет, ее сопровождающая прошла мимо этажа, который почти полностью занимал огромный зал, я стала подниматься под самую крышу дворца. Девушка наконец толкнула рукой низкую дверь в конце коридора, и они очутились в небольшой комнате, похожей на ларчик для хранения драгоценностей. Она была задрапирована зеленым бархатом настолько плотно, что нигде не проглядывали каменные стены. Плотные, мягкие ковры устилали пол. На улице довольно тепло, но здесь, в комнате, ярко горел камин, и, казалось, пламя в нем являлось частью золотой отделки, украшавшей занавески.
В середине необычной, роскошной комнаты, набитой дорогими вещами, стояла мадам Ла Тремуйль, окруженная фрейлинами, лениво расположившимися на подушках или просто на полу: кто-то играл на лютне, кто-то щелкал орехи. На этот раз красавица графиня была одета в очень тонкие голубые шелка, пышная масса ее волос рассыпалась по плечам. Легкий, словно воздух, материал скрывал только часть тела, но это ее совсем не смущало.
С первого же взгляда Катрин отметила возбужденное состояние графини, покусывавшей губы и нервно заламывавшей руки.
— Вот эта девушка, почтенная дама, — бросила с порога провожатая.
Графиня Ла Тремуйль удовлетворенно кивнула головой, затем повелительным жестом показала своей свите на дверь.
79 
