Особенно,... 
96 
Та быстро отступила к столу, на котором горела лампа, и, открыв ларец при помощи спрятанной пружины, вытащила наружу единственное содержимое — исписанный лист бумаги. Маркиза быстро пробежала глазами документ и, прежде чем Элрингтон успел ее остановить, сунула его в пламя. Бумага сгорела в мгновение ока, и Марианна воскликнула:
— Благодарение Богу, свидетельство уничтожено!
— Как вы посмели? — прогремел Элрингтон, подходя к ней и машинально хватаясь за пистолет, спрятанный у него за пазухой. — Будь вы мужчиной, я бы застрелил вас на месте!
— Стреляйте, — проговорила Марианна без тени страха, — и оборвите жизнь, которая мне больше не мила.
— Нет, — ответил он, убирая пистолет назад. — Я вас не убью, но сделаю то, что в вашем нынешнем состоянии будет немногим лучше смерти. Я запру вас здесь и буду держать, покуда не расскажете, что было в уничтоженном вами документе.
— Этого я не открою, и каждый ваш следующий поступок укрепляет мою решимость хранить молчание.
— С ума она, что ли, сошла, эта глупая девчонка? — мрачно хмурясь, проговорил Элрингтон. — Забыла, кто она и кто я?
— Нет, милорд, но чувства, которые я к вам испытываю, прорываются вопреки всем моим усилиям.
— Что ж, за свою несдержанность вы останетесь здесь по меньшей мере до рассвета. Если в следующие пять-шесть часов будете вести себя хорошо, я, возможно, вас отпущу, чтобы вы успели объяснить маркизу причину своего отсутствия.
Тщетны были все мольбы, возражения и даже слезы Марианны — Элрингтон оставался непреклонен. До конца ночи ей пришлось выслушивать оскорбительные намеки и ненавистные комплименты своего тюремщика.
Наконец, когда пламя свечи поблекло в проблесках зари из высокого узкого окна, послышался осторожный стук.
— Кто там? — прогремел лорд Элрингтон.
— Всего лишь я, — раздался из-за двери голос его жены. — Хочу спросить, Александр, намерены вы лечь сегодня до утра или нет?
— Как вы смеете задавать подобные вопросы?! Немедленно в постель, ответа не будет!
Зенобия, поняв по голосу, что супруг не в духе, спешно ретировалась.
— Теперь, — проговорил Элрингтон, поворачиваясь к маркизе, — я позволю вам уйти.
Он отпер дверь и повел обрадованную Марианну через галерею и вестибюль к парадному выходу, где собственноручно отодвинул засов. Маркиза, не дожидаясь прощальных церемоний, шмыгнула мимо своего тюремщика, легко, как лань, сбежала по ступеням на улицу и через мгновение уже скрылась из глаз. К тому времени, как она достигла Уэлсли-Хауса, небо на востоке уже пылало золотом. Тем не менее величественный дом был совершенно тих. Марианна позвонила в колокольчик у задней двери.
— Ой, госпожа, — проговорила верная Мина, открывая, — я так рада, что вы здесь! Ну и натерпелась же я за вас страху!
— Маркиз дома? — спросила хозяйка.
— Да, вернулся часа в три. Я уж думала, сейчас он увидит, что вас нет, и тогда все пропало, но, по счастью, он ушел в свою спальню и по-прежнему ничего не знает.
— Хвала небесам и Верховным Духам, которые меня хранят! — воскликнула маркиза. — А теперь, Мина, иди ложись, ты наверняка устала. Я разденусь сама.
Горничная вышла, и через несколько минут ее госпожа, истомленная горем и долгими часами бодрствования, на время забылась утешительным сном.
Глава 4
Не проспала она и трех часов, как ее разбудила Мина.
— Вы встанете госпожа? — осведомилась служанка. — Маркиз прислал сказать, что завтрак на столе.
— Который час? — спросила Марианна.
— Девять, миледи.
— Ой! Тогда, конечно, встану. Как нехорошо, что ему приходится меня ждать!
Маркиза оделась быстро, ибо ее утренний наряд являл собой воплощение изящной простоты; нескольких движений гребня хватило, чтобы привести в порядок блестящие, от природы кудрявые волосы. С отчаянно бьющимся сердцем спустилась она в комнату, где был накрыт завтрак, ведь ей предстояло увидеть мужа впервые после встречи, описанной в одной из моих предыдущих глав. Тогда Артур ушел в гневе, настрого запретив ей видеться с мисс Фоксли — и как она исполнила волю супруга?
Артур сидел спиной к двери и читал газету. Марианна ступала так легко, что он не слышал, как она вошла. Заговорить первой маркиза боялась, поскольку не знала, прошел ли его гнев, поэтому тихонько уселась на свое место и принялась раскладывать по местам ложечки и прочее.
96 
