Особенно,... 
95 
— Ну что, нравится? — продолжал он с ехидной усмешкой, поднимая свечу и выпрямляясь во весь свой огромный рост. — Видите четыре шпаги и флаг над ними?
Она кивнула.
— Я объясню, что они означают. Вот первый клинок — им я убивал негров, сражаясь под знаменами герцога Веллингтона. Второй служил мне в изгнании — на его счету жизнь многих морских и сухопутных торговцев. Третий не так давно заставил Александра I трепетать на троне средь гор Хитрундии. Эти три шпаги в ножнах; их труд завершен. Они сразили тысячи и десятки тысяч, так что теперь могут отдыхать. Однако есть четвертая! Вглядитесь в нее, сударыня, вглядитесь хорошенько. Ни капельки крови, ни пятнышка ржавчины. Это девственный клинок, он не пронзил ни одно сердце, ни одну душу не разлучил с телом. Он ждет своего часа, обнаженный и готовый к бою. В его стали заключены голос и мощь: голос, чтобы возвестить судьбу народов, мощь, чтобы исполнить сказанное. Чья рука свершит этот дерзкий подвиг? — продолжал Элрингтон, с такой силой опуская ладонь на плечо Марианны, что та вздрогнула. — И какой она жаждет награды? Моя то будет рука, а наградой станет корона!
Он немного помолчал, потом заговорил тише:
— Что до знамени, это стяг «Черного скитальца». Семь лет бороздил он моря, внушающий ужас, неуязвимый. Буря и штиль, война и веселье, битвы и празднества — все ему было нипочем, из всего он выходил неизменным. Когда волны носили обломки разбитых штормом купеческих судов и королевских фрегатов, мой славный корабль, их гроза и бич, расправлял белые паруса и мчался, подобный призраку, рассекая носом валы, на которые никто другой не смел даже глядеть. Его считали заговоренным и не сильно ошибались: покуда я стоял на палубе и указывал курс, Фортуна держала над нами свой тройной щит… Впрочем, довольно! Кто я — безумец или глупец, — если говорю это вам? Хм… Боюсь, я наболтал лишнего. Однако дело поправимое. На колени, маркиза Доуро, на колени сию же секунду! Не слушаетесь? Что ж, так-то лучше! Простите, что пришлось вас толкнуть, зато теперь вы знаете, что мои повеления надо исполнять сразу. Теперь клянитесь головой того старика, которому вы поклоняетесь, что не повторите никому из смертных и единого из услышанных здесь слов. Клянитесь, не то я…
— Клянусь, — слабым голосом выговорила Марианна.
— Отлично. Вставайте. Вы хорошая и послушная девочка, а под моим руководством вскоре стали бы воплощением женской кротости.
Марианна встала. Она была бледна как смерть и могла бы сойти за прекрасную мраморную статую, если бы дрожь во всем теле не выдавала в ней создание из плоти и крови. Лорд Элрингтон вновь устремил на несчастную пристальный взгляд, упиваясь ее ужасом. Несколько минут он длил пытку, затем громко расхохотался. Марианна попятилась, глядя с сомнением — в своем ли тот уме.
— Да неужто я вас напугал, сударыня?! — воскликнул лорд Элрингтон, отсмеявшись и переведя дух. — Полно! Чепуха! Можно подумать, вы никогда не слышали резкого слова и не видели сурового взгляда! Наверняка маркиз иногда воспитывает вас подобным образом! Сознавайтесь: разве не бывает он порой невыносимо властным?
Кровь прихлынула к побелевшим щекам Марианны.
— Милорд, — начала она, — я не позволю упоминать моего мужа в таком тоне, даже вам с вашей сатанинской гордыней…
Она бы сказала больше, но слова замерли у нее на губах, а следом остыл и вызвавший их гнев.
— Сатанинская гордыня, — повторил аристократ. — Дерзко сказано. Вы забываете, сударыня, где вы сейчас. Нечего разыгрывать образцовую жену, совершая то, что в глазах вашего мужа будет тяжелейшим проступком. Сомневаюсь, что маркиз Доуро знает про ваш полуночный визит в Элрингтон-Хаус.
Марианна не ответила на эту язвительную реплику, лишь глубоко вздохнула. Наступило молчание. Лорд Элрингтон расхаживал по комнате. Прошло некоторое время, прежде чем Марианна осмелилась напомнить о том, что ее сюда привело. Наконец, собрав все мужество, она спросила:
— Можно ли мне теперь взглянуть на ларец?
Элрингтон молча подошел к секретеру и, достав из кармана ключ, отпер дверцу. Среди множества отделений, в беспорядке заполненных самыми разными предметами, выделялось одно: в нем вещи были разложены куда более аккуратно. Здесь хранились ларец из слоновой кости, украшенной серебром, длинная заплетенная прядь светло-русых волос, дамские часы и портрет очень красивой женщины в массивной золотой оправе, усыпанной драгоценными камнями. Элрингтон взял ларец и протянул Марианне.
95 
